— Но не торчать же нам тут вечно, — нахмурился Теламон.
— Если бы мог, я бросил это дело, — признался Трент. — Однако… Я потенциальный дезертир, но не предатель. Если уж я подписываю контракт, то моя преданность является частью сделки.
— Именно в этом я и пытался убедить короля.
— Да, так оно и есть. К тому же я дал слово брату. Мое слово, слово принца, чего-нибудь да стоит, знаешь ли. Я серьезно отношусь ко всему, за что берусь.
На лице Теламона промелькнуло смятение. Он вскочил и отвесил Тренту низкий поклон.
Сбитый с толку, тот спросил:
— Что такое?
— Прошу прощения за то, что сидел в твоем присутствии. Я не знал…
— Ах, это… Сядь, старина. Здесь я всего лишь придворный, причем явно не в чести. В моем мире — дело другое.
— В твоем… Не понимаю.
— Пожалуйста, сядь.
С явной робостью Теламон снова уселся.
— Нелегко это объяснить, — продолжал Трент, — но мы… мой брат и я… из места, расположенного столь далеко, что его трудно назвать иначе как «другой мир». Невообразимо далеко.
— Понимаю.
— Фактически… Ладно, забудь.
— Твоя магия, наверно, сродни мощи богов.
— Э… дьявол. — Трент отхлебнул ещё вина. — Возможно. Если захочу, то смогу… Ах, черт бы побрал все это!
— От вина только больше мучаешься.
— Да я не мучаюсь, я просто зол как черт. В основном на брата. За то, что он послал меня сюда.
— Могу себе представить.
— Я должен, должен найти выход. — Трент налил себе ещё для укрепления духа, отпил глоток и посмотрел на Теламона. — Есть какие-нибудь идеи?
— Так, появилась одна.
— Выкладывай. У меня самого в голове пусто.
Теламон снова задумчиво помолчал.
— Если бы мы придумали какую-нибудь хитрость вместо того, чтобы применять только грубую силу…
— Что значит «хитрость»? Я уже исчерпал в этом смысле все свои возможности.
— Недавно мне приснился сон. Огромный конь…
— Ох, нет!
Теламон нахмурился.
— Эта твоя идея не в том ли состоит, чтобы спрятать кое-кого из ваших парней внутри огромного деревянного коня? — продолжал Трент.
Теламон изумленно открыл рот. Потом, охваченный благоговейным ужасом, покачал головой.
— Неужели даже сон не укроется от чародея?
Трент усмехнулся.
— Не думай, я не заглядывал тебе в голову. Просто… Впрочем, неважно. Нет, деревянный конь — глупость. Прости меня, но неужели ты и в самом деле считаешь троянцев настолько тупыми, чтобы попасться на такую уловку? Сначала они наверняка разведут у него под брюхом костер, чтобы посмотреть, не закричит ли кто-нибудь. Потом я бы на их месте просверлил несколько дыр и потыкал сквозь них копьем. А ты поступил бы иначе?
Теламон засмеялся.
— Нет, наверно.
— Кое-какой шанс, конечно, есть. — Трент снова выпил. — Нет, беру свои слова обратно. Это все равно что…
Внезапно он замолчал, глядя в пространство.
Теламон внимательно вглядывался в его лицо. Потом сказал, так и не дождавшись продолжения:
— У тебя, кажется, есть идея.
Наконец Трент снова вернулся на землю. Выплеснул остаток вина на землю, зашвырнул чашку в угол и улыбнулся.
— Есть! Что герои в кино говорят за мгновение до затемнения? «Ну, вот мой план…»
Высоко в воздухе
Умирать вовсе не страшно, стоит только справиться с первоначальной паникой.
Эта мысль пришла в голову летящему вниз Далтону. Поначалу он буквально оцепенел от ужаса. Потом… ничего. Его просто не станет, вот и все.
А что сейчас? Спокойствие. Ощущение удивительного спокойствия. Его жизнь окончена. Она была хорошая, как признавали все. Конечно, случались кое-какие моменты, о которых он сожалел, но без этого не проживешь. Но в общем и целом в его жизни было много радостей. И он не уставал благодарить судьбу за замок. Да, в особенности за замок. Ему была дарована привилегия прожить в Опасном несколько лет; одного этого вполне достаточно, чтобы все обрело смысл.
Чудесное место, даже несмотря на то, что в конце концов именно оно его и прикончило. Мелькнула другая мысль: что-то уж больно долго длится падение. Слишком долго. Может, он уже мертв?
Далтон открыл глаза. Наверху небо. Он посмотрел вниз и увидел землю, к которой его по-прежнему несло. Но в происходящем чувствовалась какая-то неправильность. Наверное, исказилось его ощущение времени. Говорят, перед смертью перед глазами человека мелькает вся его жизнь. А у него? Ну, в каком-то смысле так оно и было. Может, перед смертью время сжимается, и кажется, что процесс умирания продолжается целую вечность. Если и так, ничего неприятного в этом нет.
Падение все длилось и длилось. Он слышал свист рассекаемого его же собственным телом воздуха, но падал… не очень быстро. Какая там формула? Фут в секунду на время в квадрате на гравитационную постоянную… что-то в этом роде. Он должен был бы лететь вниз, как свинцовый груз, а между тем почти парил в воздухе. Странно.
Наклонив голову, Далтон снова посмотрел на землю. Вот так так! Она стала ближе, но в гораздо меньшей степени, чем можно было ожидать.
Чертовски странно. Так он умрет или не умрет? Он, можно сказать, уже привык к этой мысли, дошел в своих рассуждениях до понимания того, что, может быть, это не так уж скверно, до благоговейного ощущения, что завершение жизненного пути может быть даже желанным, — и пожалуйста: теперь появились некоторые сомнения. Когда падаешь с высокой стены, то предполагается, что ты непременно разобьешься насмерть. Что ещё может быть?
Он медленно развернулся лицом вниз, как во время затяжного прыжка с парашютом. Да, он действительно опускался очень медленно. Скорее плыл. Плыл? А это ещё что? Какие-то голубые вспышки…
В воздухе зазвучал знакомый голос:
— Привет! Сегодня у тебя счастливый день. Ты пробудил к жизни одно из охранительных заклинаний замка. Оно предназначено для того, чтобы подхватывать людей, вывалившихся из окна или упавших с зубчатой стены — из героических соображений или просто по неосторожности. Только тебе ведомо, к какой категории себя отнести! Во всех случаях ты в полной безопасности. Заклинание левитации опустит тебя на землю в целости и сохранности. Не волнуйся. Если ты герой, слава тебе! Если нет… в будущем постарайся быть повнимательней. Приятного дня!
Голос принадлежал Кармину.
— Будь я проклят, — пробормотал Далтон.
С нечеловеческим усилием Такстон сумел подтянуться.
Перевалился на дорожку и лег на спину, даже не помышляя о том, что в любой момент его могут сожрать львы. Ему было так невыносимо грустно, что хотелось умереть самому. Лучше бы уж он свалился вместо Далтона.
