— Не опоздаешь. Еще полно времени.
Стейси прямо посмотрела ему в глаза.
— А если я не хочу с тобой говорить? Если я просто жажду улететь из этого городишки и никогда больше сюда не возвращаться? Если ты мне неприятен? Что тогда, Дэвид?
— Это действительно так? — тихо спросил он.
— Возможно.
— Значит, у меня есть шанс. Твой самолет еще через полчаса. Мне хватит.
— Мне тоже хватит. — Стейси вывернулась из его рук. Обида подступала к горлу, слова сами собой рвались с губ: — С меня хватит! Я сыта по горло! — Она ребром ладони чиркнула по шее. — Я не хочу от тебя ни разговоров, ни оправданий! Что они изменят?! Ты соврал мне! — Стейси уже почти кричала, и на них оборачивались. — Всю эту неделю ты мне врал! Смотрел в глаза! Делал вид, что ты Грэм! И все это было ради твоего брата. Я-то хотя бы была честна с тобой, я только добра хотела. И переусердствовала как всегда. Но ты меня научил другому, спасибо. Теперь я сто раз подумаю, прежде чем решу помочь кому-нибудь. Хватит, напомогалась…
— Стейси, — сказал Дэвид, — я тебя люблю.
Все оставшиеся слова застряли в горле. Стейси выдохнула:
— Что?!
— Что слышала. — Он снова взял ее за плечи, и она не сопротивлялась. — Я люблю тебя. Влюбился на второй день или на третий. А может, и сразу. Теперь-то мне кажется, что это всегда было. И всю эту неделю ощущал себя последним мерзавцем, так как вынужден был тебе врать. Ты права, я должен был нарушить обещание, данное брату, и все тебе рассказать. Только все равно плохо выходило. И я все сомневался, имею ли я право, достоин ли я тебя. Но это не мне решать, только тебе. — Дэвид перевел дух.
Стейси молчала.
— Вчера ночью я подошел к двери твоей комнаты и стоял так, наверное, с полчаса. Я так хотел войти, сказать тебе все до того, как приедет Грэм, и попросить тебя остаться. Но я не решился. Не мог лишать себя побыть еще несколько часов в твоем обществе. Или несколько минут… Я старательно делал вид, что рассержен на тебя, все выходные. Чтобы смягчить удар, чтобы, когда ты откажешь мне, убедить себя: так и нужно. Но так нельзя, Стейси. Я хочу быть с тобой. И это, черт побери, самая длинная речь, которую я когда-либо произносил!
Стейси все еще молчала. Она не знала, что ему ответить. Она просто смотрела на Дэвида, словно видела его впервые. Да так оно, собственно, и было.
— Кто ты? — тихо спросила она. — Я не знаю теперь, где ты, а где Грэм. Где ты играл, пытаясь показаться им, а где был собой. Я тебя совсем не знаю.
— Ошибаешься. Ты знаешь меня. Мы с Грэмом похожи, но все время я был собой. Потому ты меня и подозревала. Я плохой актер, Стейси. Я не смог бы гениально изобразить Грэма, как ни старался, и мог проколоться в любую минуту. Я сам себя ненавижу за то, что сделал. Но этот обман… он позволил мне узнать тебя и полюбить. Хочешь, я на колени перед тобой встану? — И Дэвид, не дожидаясь ее ответа, опустился на колени.
Стейси смотрела на него сверху вниз.
— Пожалуйста, прости меня. Дай мне еще один шанс. Это все, о чем я прошу.
— А что будет? — спросила Стейси.
— Я попрошу тебя остаться со мной.
— Нет.
— Почему?
— Потому что это будет неправильно. Мне нужно подумать, Дэвид. Простить не так легко.
Он поднялся.
— Хорошо. Ответь мне только: у меня хотя бы есть шанс?
— Извини. Я не знаю. — Она чувствовала полную опустошенность. Сейчас Дэвид говорил о любви, и Стейси ему не доверяла. По-прежнему. Ей больше не хотелось плакать. Все так запуталось, и она не знает, где выход из этого лабиринта. Если она сейчас позволит себе любить Дэвида — а ей очень, очень этого хотелось, — то что будет? Это такой риск. Риск снова обжечься, снова быть преданной. Разве может она на это пойти?
Объявили посадку. Стейси оглянулась, ища взглядом свой терминал.
— Мне пора.
— Ты не останешься? — тихо спросил Дэвид.
— Нет. — Она покачала головой.
— Что ж… — он опустил руки, — это твой выбор, и я его заслужил. Однако, если ты передумаешь, помни: я всегда тебя жду.
— Хорошо, — кивнула Стейси, — я запомню.
Дэвид смотрел, как она идет к выходу, как показывает билет стюардессе, как исчезает в переходе, связывающем здание аэропорта с самолетом. Стейси не оглянулась. Она не помахала рукой на прощание. Она просто ушла.
Вечер выдался просто дерьмовым.
Дэвид стоял, прислонившись к колонне и засунув руки в карманы. Мимо тек людской поток: радостные, грустные, оживленные лица. Звучала музыка из соседнего магазина, металлическим звоном отдавался под потолком голос диспетчера. Посадка на рейс до Чикаго продолжалась. Дэвид стоял, ожидая непонятно чего.
Может, ринуться к стойке, где продают билеты, быстро купить себе один, попасть на этот рейс, сесть рядом со Стейси? Бессмысленно. На нее нельзя давить. С давних пор Дэвид знал простое правило: если любишь, должен уметь отпускать.
Он отпускал Грэма в его авантюры. Он отпустил маму, которая шепотом попросила его об этом, лежа на койке в реанимации и придя в себя в последние несколько минут. Он отпускал тех, кто уходил от него, чтобы вернуться.
Даже мама, которая умерла, где-то есть и ждет встречи. Если Стейси захочет и так будет нужно, она вернется. А Дэвид будет ее ждать. Он привык ждать.
В конце концов, вся его жизнь соткана из ожидания.
На борт впустили последних пассажиров, стюардессы что-то проверяли на компьютере. Дэвид развернулся и медленно, очень медленно пошел прочь. Нужно возвращаться домой, где остались Лола и Грэм, нужно выпить рюмку коньяка и лечь в постель. Может быть, удастся заснуть.
— Дэвид.
Не веря своим ушам, он обернулся. Стейси стояла в паре метров от него, глядя прямо и едва заметно улыбаясь. Дэвид сделал шаг и остановился.
— Скажи мне одну вещь, — попросила она. — Только честно. Хорошо?
— Обещаю. — В горле внезапно пересохло.
— Когда ты сейчас сказал мне, что любишь, это не было уловкой? Ты точно не врал?
Дэвид помолчал и ответил:
— Нет. Я не врал. Я действительно люблю тебя, Стейси.
— Я подумала… — Она нервно теребила в пальцах обрывок билета с номером посадочного места. Стюардессы, весьма недовольные, буравили взглядами спину Стейси. — Я подумала, что, если ты, может быть, сказал правду, тогда я не хочу мучить себя. И тебя. Потому что я, кажется, тоже в тебя влюбилась. Определенно.
Дэвид преодолел разделявшее их расстояние и осторожно положил ладони на плечи Стейси.
— Но я ведь тебя обманул.
— Да. И это очень больно. Однако я поняла, почему ты это сделал. Люди часто делают странные вещи из-за любви, и я сама не исключение: прилетела сюда, начала всю эту историю. Я не хочу улетать сейчас, не разобравшись, что ты на самом деле хочешь мне сказать, Дэвид. Без Грэма, без Лолы, без обязательств перед кем бы то ни было.
