— Просто я не в силах конкурировать с твоей карьерой, — упрямо процедил Ник. — Когда ты стоишь перед выбором, ты всегда выбираешь свою работу. Я же устал играть вторую скрипку.
— Значит, если я правильно поняла: ты предлагаешь мне выбирать между тобой и моей карьерой, — медленно произнесла Мередит. — Это так? — В голосе её слышался сдерживаемый гнев.
— Если все остается так, как сейчас, то, боюсь — это неизбежно, — ответил Ник, отводя глаза.
— Понимаю, — глухо промолвила Мередит. — Значит тебе наплевать на то, сколько я вкалывала до седьмого пота, чтобы заполучить этот шанс? Так вот, я собираюсь — и не стану! — упускать этот случай сейчас! Я никогда не препятствовала твоим делам, из-за которых ты так часто и надолго уезжал от меня. — Она приумолкла, опасаясь, что не совладает с собой. — Я никогда не мешала твоей карьере и, прошу тебя: не мешай моей.
Ник холодно посмотрел на нее.
— Значит ты все-таки решила лететь в Нью-Йорк?
— Да! — выкрикнула Мередит, распаляясь. — Не каждый день подворачивается такая возможность! И мне жаль, что ты этого не понимаешь.
— Мне тоже жаль. — Ник отшвырнул в сторону салфетку и резко вскочил, разлив кофе на желтую скатерть. Глаза его гневно пылали. Покидая веранду, он хлопнул дверью с такой силой, что стекло треснуло. Мередит проводила его недоуменным взглядом; она до сих пор не могла прийти в себя от неожиданности.
«О, Ник, — подумала она. — Не заставляй меня делать выбор, прошу тебя!»
На закате дня Мередит, погруженная в свои мысли, бродила по пустынному пляжу. Уехав утром, Ник до сих пор не вернулся. Никогда ещё она не видела его в таком бешенстве. Да, за пять месяцев, что они жили вместе, у них не раз бывали споры и даже перепалки, но — такое! И никогда ещё ей не приходилось выбирать между своим чувством и карьерой. Потом — она ведь понимала положение и чувства Ника; почему же он не может понять ее? Хотя бы попытаться. Мередит прекрасно понимала: уступи она сейчас его прихоти и откажись от поездки в Нью-Йорк, и все — другого такого шанса ей уже не выпадет. Если же она полетит в Нью-Йорк, то, скорее всего, потеряет Ника навсегда. Он был настолько взбешен её планами, что, похоже, всерьез собирался поставить крест на их отношениях. «Господи, Ник, ну почему ты не можешь образумиться? Войди в мое положение. Попытайся понять меня так, как я тебя понимаю!».
Утренняя ссора впервые заставила Мередит по-настоящему задуматься об их будущем. И вот теперь, идя в сумраке по упругому песку, она впервые с холодеющим сердцем поняла: если Ник все-таки поставит её перед необходимостью сделать выбор, то она без всякого колебания выберет карьеру.
Мередит вернулась домой уже совсем поздно. Она зажгла свет в столовой и гостиной, затем ещё раз удостоверилась, что входная дверь заперта. У Ника ключ был, так что он в дом попадет. Если, конечно, соблаговолит вернуться. Хотя вполне возможно, что он предпочтет не возвращаться, пока она не уедет.
Войдя в спальню, Мередит включила ночник, разобрала постель и разделась. Решив, что ждать Ника бесполезно, она отправилась принимать ванну. Все тело мучительно ныло, а впереди её ждал трудный и полный испытаний день. Мередит собрала волосы в пучок и заколола на затылке. Из-за поведения Ника на душе у неё скребли кошки. Не желая впадать в хандру, Мередит отбросила тягостные мысли прочь и залезла в ванну с ароматическими солями. Душистые пузырьки приятно щекотали тело. Теплая с ароматом жасмином вода ласкала кожу. Удивительно приятное ощущение! Полная решимости выкинуть размолвку с Ником из головы, Мередит самозабвенно наслаждалась купанием.
Один раз ей вдруг послышалось, что из спальни доносится какой-то шум, однако Мередит решила, что скорее всего это лишь плод её воображения. Она нежилась в ванне бесконечно долго, пока наконец, боясь уснуть прямо в воде, не решила перебраться в спальню. Тогда она встала, ступила на пол и, тщательно вытершись махровой простыней, завернулась в полотенце и пошла в спальню. На кровати, вытянувшись во весь рост и положив голову на руки, лежал Ник. Глядя прямо в потолок, он подчеркнуто не замечал Мередит.
— А я уже начала думать, что ты никогда не вернешься, — сказала она, подходя к кровати.
— А что, разве тебя это ещё интересует? — огрызнулся он, не поворачивая головы.
Мередит вздохнула и покачала головой.
— Да, интересует, — промолвила она и сбросила полотенце. Затем, облачившись в прозрачную ночную рубашку, присела на край кровати. Ник повернулся на бок, спиной к ней. — Ты ведешь себя по-ребячески, Ник, — спокойно сказала она. — Так мы ничего с тобой не решим.
Он обернулся к ней.
— Ты называешь ребячеством то, что я тебя люблю и не хочу тебя потерять?
Мередит недоуменно уставилась на него.
— Почему ты думаешь, что ты можешь потерять меня? — спросила она.
— Да брось ты, Мередит, — досадливо отмахнулся он. — Что я, по-твоему, слепой? Неужели я сам не вижу, куда все идет?
— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — натянуто ответила Мередит.
— С первого дня нашего знакомства я понял, насколько ты честолюбива, — сказал Ник. — Однако не переставал надеяться, что ты образумишься и наша близость наконец станет для тебя важнее твоей карьеры.
— А ты ставил себя на мое место? — спросила Мередит. — Для тебя наша близость может стать важнее твоей карьеры?
Ник вытаращился на нее.
— Господи, да как у тебя язык повернулся такое спросить?
— Я не поняла — да или нет? — настойчиво уточнила Мередит. — Что для тебя важнее?
— Господи, ну конечно же — ты! — вскричал Ник. Даже в полумраке она видела, как исказилось его лицо.
— Тогда объясни мне кое-что, — терпеливо промолвила Мередит. — Потому что я уже просто теряюсь в догадках. По твоим словам, ты дорожишь мною больше своей работы, но, с другой стороны, считаешь, что для меня важнее карьера лишь на том основании, что я на три недели улетаю в Нью-Йорк? Меж тем, как сам порой месяцами пропадаешь вдали от меня на съемках! — не удержавшись, напомнила она.
— Если бы речь и правда шла всего о трех неделях, я бы и слова тебе не сказал, — произнес он, приподнимаясь и опираясь на локоть. — Но ведь мы оба с тобой знаем, что это только начало. Ты очень талантлива, а уж упорства и настойчивости тебе не занимать. Карьера для тебя — главное. В Нью-Йорке все это сразу поймут. Не успеешь и глазом моргнуть, как тебе сделают предложение, отказаться от которого ты уже будешь не в силах. Что тогда, по-твоему, будет с нами?
— На нас с тобой это не отразится, Ник, — мягко сказала она. — Да, верно, времени для встреч у нас станет меньше, но ведь мы с тобой умеем пользоваться каждой выпадающей минуткой.
— И сколько, по-твоему, такая жизнь может продлиться? — спросил он. — Я ведь уже сказал тебе — со временем мы будем встречаться реже и реже, и с каждым днем будем все больше отдаляться друг от друга. Кончится тем, что окончательно расстанемся.
