Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 88
Утренний свет струился в окно. Шторы были раздвинуты. Она точно помнила, как сдвигала их вчера, потому что было холодно.
Калли с трудом села. Ее спальня была светлой, теплой, и, как ни странно, на столике стояли прикрытый грелкой чайник и чашка.
Значит, сегодня она будет пить чай!
Калли недоуменно моргнула. Чайник остался на месте, никуда не делся.
Но тут взгляд Калли упал на смятую постель. На другую сторону кровати.
Голый…
Неужели это правда? Не может такого быть!
И тут она увидела вмятину на подушке! Там, где лежала его голова. А в этой вмятине… сверкала единственная жемчужина, большая и круглая.
Калли потянулась к чайнику, налила дымящегося чаю, глотнула и обожгла язык. Поскорее втянула прохладный воздух, потрясенно посмотрела на жемчужину. И медленно улыбнулась.
Случайно повернула голову и увидела на столике у стены корзину, полную зеленых яблок.
Страшась змей или нет, но мистер Портер сделал ей подарок!
Днем, когда пироги с яблоками лежали в большом блюде на кухонном столе, Калли решила порисовать в библиотеке. Там были высокие красивые окна, откуда можно было любоваться прекрасными пейзажами, и к тому же запах старых книг напоминал ей о доме.
Сначала она положила на небольшую стопку книг тщательно вымытую кисточку первоцвета, так, чтобы цветы находились на весу. Настоящий рисовальщик растений заказал бы себе небольшую подставку, чтобы растение можно было поместить в стеклянную вазу, и тогда оно оставалось бы свежим более суток.
Калли тщательно высушила корни чистой тряпочкой, так что растение можно было положить на промокательную бумагу. Калли предпочитала работать со свежими цветущими растениями. При желании она могла бы засушить растение и продолжать работать над рисунками год или больше. И все же именно свежие цветы привлекали взоры зрителей. Вся жизнь этого растения была в ее руках и смерть тоже. Потому что последней частью рисунка будут стручок или коробочка с семенами, которые не образуются до конца лета или начала осени. Придется просто оставить часть каждого рисунка незаконченной, но когда-нибудь она будет заполнена. И она передаст все это в рисунке.
Первоцвет лежал, жизнерадостный и яркий, в луче света, пробившемся в высокое окно. Придется работать быстро. Теперь она была рада, что столько времени потратила на изображения полевых цветов. Пальцы двигались ловко. И вскоре она уже успела нарисовать лепестки, пестики и тычинки точными изящными штрихами карандаша. Работа шла так хорошо, что Калли решила зарисовать все растение за один сеанс, воспользовавшись маленьким увеличительным стеклом, которое нашла в библиотеке: круглой линзой в костяной оправе с ручкой. При хорошем освещении она могла видеть крошечные волоски на стебле растения и даже то, что прожилки на листьях были трех различных оттенков желто-зеленого.
Закончив наконец рисунок, Калли долго его рассматривала. Предстояло самое трудное. Как бы она хотела сохранить его каким-то образом, прежде чем, возможно, испортит красками! Но все же она мысленно видела все цвета. Представляла, как окрасит кончики лепестков в оранжевый цвет, а остальное — в лимонно-желтый.
Высунув от усердия язык, она наклонилась, чтобы положить первый слой зелени на стебель. При этом она постоянно переводила взгляд с рисунка на растение. Да, совершенно точный оттенок цвета стебля… нужно только провести тонкие линии желто-зеленым: прожилки листьев и стебля…
Рен прислонился плечом к косяку двери, наблюдая, как жена склонилась над работой. Судя по виду, она немного не в себе: брови сведены, лоб наморщен, язык высунут. Выглядела она сосредоточенной, смешной и абсолютно неотразимой.
Ему хотелось войти в библиотеку, оттащить Калли от стола, положить жемчужину ей на язык… нет, он хотел, чтобы этот язык болтал без умолку о каких-то детских приключениях, пока он расстегивает ее платье и распускает волосы…
Но Рен ничего подобного не сделал. Он и не подумает потревожить ее или украсть у себя момент созерцания своей прелестной жены. Она воткнула в волосы карандаш, и он торчал над ее бровью, как рог единорога. Она действительно редкостное создание, его безумная Каллиопа.
Калли задумчиво почесала нос, оставив на кончике мазок зеленой краски. Рен закрыл рот ладонью, чтобы заглушить смешок. Жаль, что он не художник. Запечатлел бы эту картинку. Но вместо этого придется ее запомнить. Навсегда.
Тишину нарушали только легкое шуршание кисти и тиканье часов на каминной доске. Рен рассматривал полированное дерево каминной доски и все полки в комнате. Его книги никогда еще не выглядели так прекрасно. Тиканье успокаивало его: долго молчавшее сердце наконец забилось снова.
Калли села, смешно наклонив голову набок, и нахмурилась. Потом стала дуть на бумагу, пытаясь высушить акварель.
Нет, она сведет его с ума, просто пытаясь высушить краски! Он умрет от страсти!
Рен заставил себя отвести взгляд. Ее растение немного пообтрепалось. Калли заметила, что оно вянет, подняла и опустила в кувшинчик с водой, сочувственно покачивая головой.
«Хотел бы я быть этим растением, и чтобы она так обо мне заботилась».
Черт побери, он ревнует к растению!
Что она с ним сделала? Но всего важнее другое: что сделает с ним, когда уедет.
Поскольку на этот раз она окончательно отвлеклась, Рен откашлялся:
— Ты оставила стружку от карандаша на моем ковре.
Калли даже не подняла головы.
— Нашем ковре, — рассеянно поправила она.
Рен замер, хотя перед этим собирался войти в комнату.
«Нашем ковре». Два самых странных в мире слова, способных осветить даже самые темные стороны жизни мужчины.
Стараясь говорить как можно мягче, он показал на рисунок.
— Можно посмотреть?
Она кивнула, хотя, похоже, была не слишком довольна.
— Это самый первый. Я хотела бы попробовать снова, но для этого придется сорвать новый образец.
А, снова скитания по лесу. Рен не мог отрицать, насколько его привлекает еще один день наблюдения за Калли, перебирающейся через ограды. Какое очаровательное зрелище, особенно когда она задирает юбки!
Но тут Рен понял, что взирает на рисунок с некоторым удивлением. Он достаточно хорошо изучил ботанику, чтобы определить, насколько хорошо воспроизведение. Ее рисунок был абсолютно точен. И потом, она ухитрилась создать дополнительное впечатление: при виде первоцвета хотелось думать о прогулке по весенним лугам, слушать пение птиц и чувствовать, как солнце пригревает спину.
«Но для этого придется снять капюшон».
— Мне нравится, — кивнул Рен.
— Правда? — выпалила Калли, глядя на него.
Рен вдруг сообразил, что она всегда это делала, хотя не могла увидеть его лицо. Большинство людей, с которыми он был вынужден иметь дело, либо испытующе смотрели в провал его капюшона, либо старались рассмотреть что-то за его левым плечом или просто опускали глаза. Калли смотрела НА него, сквозь капюшон, словно ткани вообще не было.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 88
