Орлов выхватил нож добить врага. Душман сквозь боль простонал:
— Не убивай меня, кяфир. Я скажу тебе нужную весть.
Штромберг, не отводя винтовку от афганца, произнес:
— Говори, Джума Хан.
Начальник штаба, затравленно переводя взгляд с Орлова на Штромберга, спросил:
— А вы меня потом не убьете?
Михаил раздраженно стукнул в грудь духа стволом:
— Говори, собака, не торгуйся!
Но Джума Хан повалился, теряя сознание. Разозлившийся Штромберг выдавил:
— Ну, сейчас я тебе помогу!
Он достал пластмассовый пенал и вынул из него что-то похожее на шприц. Сильно надавив им на руку духа прямо через одежду, Михаил сделал ему укол. Душманский начальник пришел в себя и, прижимая кровоточащую руку к груди, сказал, кивая на Орлова:
— Этих кяфиров предал свой сайд-шурави из большого штаба. Он не воюет с нами как воин, но командует там, в Кабуле. Он работает на нас. Кто — я не знаю. Знает Амирджан.
Штромберг слушал молча, не переводя Александру. Подошла остальная группа из семи диверсантов. Они окружили лежащего душмана, настороженно глядя по сторонам. Штромберг приказал Ханоху:
— Ты поведешь его на уздечке. Он нам пригодится. Если что, кончай сразу.
Бородач согласно кивнул и накинул на шею душману леску-уздечку. Это приспособление позволяло безопасно вести пленника, потому что при малейшей попытке уйти от ведущего уздечка мгновенно затягивалась стальной петлей, принося резкую боль. Ханох обыскал Джума Хана, ничего не нашел и, отстегнув кобуру со «стечкиным», протянул ее Орлову. Александр с удовольствием принял оружие, которое могло пригодиться в любую минуту.
Штромберг, нагнувшись над сидящим пленником, спросил:
— Джума Хан, ты, конечно, знаешь пароль постов?
Душман, помедлив секунду, ответил:
— Знаю.
— А можешь провести нас в обход их? — снова спросил командир группы.
— Да, смогу, — ответил начальник штаба.
— Если ты обманешь нас, ты сразу умрешь. И я сделаю так, что все моджахеды Чарикарской долины будут знать, кто предатель, и проклянут весь твой род, — предупредил Штромберг и приказал Ханоху: — Перевяжи его! Надо идти.
Штромберг-Ахмадуддин вынул из нагрудного кармана мини-рацию радиоуправляемого заряда и произнес на дари, зло ухмыльнувшись:
— Во имя Аллаха милостивого и милосердного!
И нажал кнопку подачи сигнала. Диверсанты улыбнулись, глядя друг на друга. Сильный взрыв в лагере душманов поднял огромное зарево пламени. Эхо понеслось над мрачными горами Панджера.
* * *
До самого рассвета группа диверсантов шла, не делая привала, ведь на карту были поставлены их жизни. Орлов с удивлением отметил очень высокую физическую подготовку израильтян.
Наконец, рассвет солнечными лучами мгновенно окрасил горы. Кругом, сколько видел глаз, лежала дикая природа. Не видно было ни дорог, ни селений, ни дымка хоть какого-нибудь жилья. Тишину утра нарушало лишь журчание горного ручья. Группа расположилась на короткий отдых, ведя наблюдение за окрестностями. В любую минуту боевики ожидали врагов, знающих здесь каждый камень, каждую еле заметную козью тропу.
Александр, с наслаждением потягивая предложенную Шгромбергом «мальборину», усмехнулся:
— А что, Миш, земля обетованная своих сигарет не делает?
— Делает, Саня, делает, — с улыбкой ответил Михаил. — Но, пока Америка нам помогает, пусть помогает. Грех отказываться. Нам самим было бы очень нелегко без американского безвозмездного кредита, — закончил он на полном серьезе.
— И сколько же Америка вам будет помогать? — поинтересовался Александр.
— До потери пульса, пока сама не сдохнет, — ответил Михаил и этой фразой поставил точку в непростом диалоге. Лишь добавил вполголоса: — Об этом даже у нас не говорят, Саша. — Он поспешил перевести разговор в другую плоскость и спросил, улыбаясь: — Ты не очень удивился, когда увидел меня в марказе Масуда?
— Еще бы! Вот где не думал с тобой встретиться! Вообще вы оказались очень кстати, — Орлов подмигнул другу детства и спросил: — Правда, Миш, как ты здесь очутился?
— История эта длинная. Ну, приехали в Израиль, язык я знал плохо и поэтому никуда в первый год даже не пытался поступать, ни учиться, ни работать. Меня призвали в армию. Понравилось. Никогда сам об этом не думал. А потом идея сионизма… — Михаил перевел дух, не зная, как это объяснить Александру, офицеру из Союза. — В общем, большая идея. Я стал в армии усиленно «качаться», заниматься рукопашным боем, налег на языки. После одной жаркой армейской операции меня пригласили в МОССАД. Подучили и приняли уже в «Кидон». Вообще-то полукровок, особенно по отцу, туда неохотно берут. Но, видно, что-то такое во мне нашли.
— А что это — «Кидон»? — спросил Александр.
— Да особенно скрывать нечего. Еще неизвестно, выберемся ли отсюда, — отвечал Штромберг. — «Кидон» — секретное специальное разведдиверсионное подразделение в МОССАДе. «Штык» переводится. Работает по всей планете. Ну а я что видел в жизни? Наш Н-ск? В общем, интересная высокооплачиваемая работа.
— На крови? — подытожил Александр.
— И на ней тоже, — ответил Штромберг, равнодушно пожимая плечами, и заметил с иронией: — Тебя, кстати, тоже учили не трактора ремонтировать.
— Согласен, — подтвердил Орлов и поинтересовался: — А как все же очутились здесь? Это же зона американских интересов.
— Наша зона везде, — сказал как отрезал Штромберг. — Арабы-террористы из «Хезболлах» провели у нас целую серию взрывов. Погибли не только наши солдаты, но и мирные жители: старики, дети. МОССАД приказал провести акцию возмездия. Часть террористов из «Хезболлах» грохнули прямо в Палестине. Потом из разных источников узнали, что группа их активных членов отправилась с дружеским визитом в Афганистан. Чтобы пробраться сюда, нам, — Михаил кивнул на своих парней, — пришлось ликвидировать в Пакистане, в порту Карачи, группу саудовских инструкторов, которые приехали обучать моджахедов. И уже под их видом, с их документами мы прибыли в «гости» к Масуду, чтобы уничтожить террористов.
— Неплохо работаете, — похвалил Александр.
— Как могем! — улыбнулся Михаил.
Группа «Кидон» передвигалась цепочкой по окраине пустыни Регистан. Задул сильный ветер-«афганец», забивая глаза и уши пылью и песком. Вода давно кончилась, и Орлов с остервенением жевал ошметки верблюжьей колючки, пытаясь хоть как-то избавиться от жажды.
Дозорный, идущий впереди метров за двести, поднял руку. Группа остановилась. Штромберг передернул затвор винтовки и зашагал к дозорному, утопая в песке.
— Что тут у тебя? — спросил он, глядя по сторонам и не находя ничего подозрительного.
Тот показал в сторону далекой покатой вершины. Михаил вынул бинокль из чехла и посмотрел в указанном направлении. И только тогда в раскаленном мареве воздуха он увидел острый шпиль минарета мечети…
