Глаза у нее были ярко-желтые, а зрачки — круглые, широкие, совсем не такие, какие обычно рисуют на картинках. В этих глазах Дима видел свою смерть. Она наполовину подняла туловище, раздутый капюшон пульсировал, будто от негодования, в распахнутой пасти трепетал раздвоенный язык. Вставшая в боевую стойку, она была не намного ниже Димы, и как-то сразу стало понятно, что это не просто кобра, от укуса которой спасет оставшаяся в лагере сыворотка. Королевская кобра — по которой нет медицинской статистики, потому что лечить после ее укуса некого… А Дима воображал, что он в сговоре с Кох-Нагом. Какая глупость… Змеиный остров, не человеческий. Это кобра находилась на своей территории — и готова была оборонять ее от самодовольного незваного чужака.
Стараясь не дышать, Дима мучительно медленно шагнул назад, плавно перенес вес. Главное — не делать резких движений. Никаких резких движений… Кобра, покачиваясь, смотрела ему прямо в глаза, он видел ее похожие на кривые пиратские сабли клыки в приоткрытой, ядовито-розовой пасти. От ужаса казалось, что оскаленная голова змеи находится прямо на уровне его лица. Не делать резких движений. Еще один шаг, и он спасен. Всего один шаг. Она не станет преследовать, ей надо только, чтоб он убрался с ее территории. Обливаясь ледяным потом, Дима переставил ногу, вздрогнул, почувствовав что-то влажное. Ступня заскользила на гнилом листе, и Диму рефлекторно бросило вперед.
Движение змеи было таким стремительным, что он не успел его заметить. Миг — и бедро пронзила острая боль, а кобра уже снова стояла на хвосте, глядя ему в глаза. Пронзительно вскрикнув, Дима отшатнулся, упал на спину, пополз, обдирая локти. Он понимал, что уже поздно, что он все равно что мертв и уже не спастись, но взбесившееся от страха тело требовало убраться подальше, и он продолжал ползти спиной вперед, пока кобра не опустила голову. Поблескивающее чешуей тело легко изогнулось; пара стремительных движений — и змея растворилась в зарослях, как будто ее и не было.
Дима прижал кулак к рваной ране над коленом и заплакал.
— Ты чего орал? О, бананы!
Не обращая внимания на сидящего на камне Диму, Лера радостно бросилась к срезанной грозди.
— Стой! — дико закричал Дима. Лера застыла в полунаклоне, с замершей на весу ногой. — Назад, — скомандовал он. — Медленно.
Лера попятилась.
— Змея? — мигом охрипшим голосом спросила она.
Дима кивнул. Из-под растопыренных пальцев текла кровь, но никакой особенной боли не было. Словно его обкололи новокаином: и тело, и мозг онемели, утратили чувствительность. Еще десять минут — и он умрет. Наверное, надо что-то сделать, но он не знал что.
Лера наконец заметила потеки крови на его колене. Ее зрачки испуганно расширились.
— Укусила? — Она со свистом втянула в себя воздух, прижала зубами костяшки пальцев. — Так. Сиди. Я принесу рацию и противоядие, я быстро, мы тебя перетащим…
— Нет! — крикнул Дима, увидев, как она поворачивается спиной.
Лера изумленно оглянулась:
— Ты не дойдешь, так будет быстрее…
— Нет. — Дима стиснул кулак, продираясь сквозь немоту, как через упругую, плотную пленку. — Не поможет. Не успеешь. Это кобра, королевская кобра, это…
Дима в отчаянии замолчал, понимая, что говорит не то, что еще немного — и Лера перестанет его слушать, бросится за бесполезной помощью. Он застонал от усилия, пытаясь сосредоточиться на нужной мысли, подобрать правильные слова.
— Я пошла, — тихо сказала Лера, и Дима, собрав в кулак все силы, вскочил и схватил ее за руку.
— Останься со мной, — пробормотал он. — Пожалуйста, останься.
— Тебе нужна помощь…
— Нет. То есть да, нужна, но не так, ты не понимаешь, это королевская кобра… Останься со мной! Не хочу один… — Дима собрал в кулак остатки мужества. — Мне страшно, понимаешь? Страшно быть одному… в конце.
Только теперь до Леры начало доходить.
— Ты хочешь сказать… — Она оборвала саму себя, покачала головой: — Да нет же, просто нужна сыворотка и в больницу!
— Это королевская кобра. Десять минут. У меня десять минут, понимаешь? Всего. Я не хочу один.
Дима осел на землю и уткнулся лицом в ладони.
— Очень страшно, — пожаловался он. — Ты посиди со мной, а?
Лера, бледная, как ночной призрак, медленно опустилась рядом. Взяла его за руку — Дима с судорожным вздохом стиснул тонкие, восхитительно живые пальцы.
— Тебе больно?
— Нет, не очень, — с легким удивлением ответил Дима. — Только очень страшно. Так глупо получилось, — пробормотал он. — Так глупо… А я думал, что выиграю. Уверен был, что выиграю… Не может такого быть.
Дима порывисто вскочил, так быстро, что Лера едва не упала.
— Слушай, может, просто кобра была, а? Просто крупная очень. Тогда мне нельзя тут сидеть! Надо быстрее сыворотку…
Он, сильно хромая, сделал несколько шагов. Лера догнала его, подставила плечо.
— Дима, не важно, какая кобра, тебе все равно нельзя двигаться, — сказала она. — Ты так только яд сильнее разгонишь. Давай я позову помощь. Я все принесу. Ты же можешь подождать, правда?
Дима почувствовал, как его охватывает гнев.
— Давай, вали, — злобно сказал он. — Проваливай. Не забудь с остальными радостью поделиться: одним конкурентом меньше. И обратно торопиться не надо, а то придется еще смотреть, как я подыхаю, не для нежных барышень зрелище…
— Ты все не так понял, — жалобно проговорила Лера. — Ну что я могу для тебя сделать?
— Умирающим я тебе больше нравлюсь, да? Можно даже похныкать надо мной пять минут. Отложить радость на потом, да?
— Дима…
Он снова сел. Мышцу бедра дергало, как больной зуб. «Что я несу, — подумал Дима. — Неужели стоит провести в ссоре последние пять минут жизни?»
— Извини, — глухо сказал он.
— Так что мне делать? — спросила Лера. — Что ты хочешь?
— Останься со мной, пожалуйста. И прости… Я, наверное, все это заслужил. Вел себя как последняя сволочь. Если бы я мог все исправить… Слушай, ты скажи Кириллу, что я у него прощения просил. И чтобы он вызвал помощь, оно того не стоит. Не стоит умирать, я-то ладно, я уже все, но он… И еще.
Дима замолчал. Он снова весь онемел — видимо, действовал яд. Еще немного, и парализованное сердце замрет навсегда. Между камнями трепетала паутинка, радужно переливаясь на черном фоне. Лист под ногой походил на кусок толстой кожи, коричнево-багровый, покрытый математически четким узором болотно-зеленых прожилок. Камень, на котором сидел Дима, вовсе не был сплошь черным: он состоял из крошечных крупинок, и каждая поблескивала гранями — темно-серыми, зеленоватыми, густо-красными, как вино. Как красиво. Как жалко… На какой-то миг Диме показалось, что стоит отдать фигурку Лере — и он очнется, как от страшного сна, и окажется, что не было никакой змеи, а может, даже никакого острова. Лера распорядится кальмаром умнее, чем он, и сумеет выиграть. Если, конечно, остров не разочаруется и не предаст ее, как предал Диму. «Это мне за Кирилла, — подумал он. — И за девчонок… но с ними я не знал, что так выйдет, а с ним — мог понять заранее. Правильно меня. Пусть лучше Лерка…»
