Шасси ударились о бетонную полосу, самолет резко затормозил, и Марк тотчас проснулся, машинально вдавив пятки в пол, чтобы уменьшить напряжение ремня безопасности. Потом поднял заслонку на иллюминаторе и, прищурившись, посмотрел на выжженную солнцем землю, заросшую низким кустарником. Ему нездоровилось. Слегка тошнило. Интересно, это сильно заметно со стороны?..
— Думал, придется тебя расталкивать! — воскликнул толстый сосед Марка Джейкобс. Он работал в отделе «русских архивов».
— Слава Богу, не пришлось! — как ни в чем не бывало ответил Марк. — Я уже как огурчик!
— Ни разу не видел, чтоб ты спал в самолете, — заметил Джейкобс.
А правда ли Джейкобс работает в «русских архивах»?.. Марк постарался взять себя в руки. Это уже паранойя! Конечно, работает. У наблюдателей не бывает таких толстых задниц. Они все поджарые, как на подбор.
Перед тем как получить разрешение опуститься под землю, сотрудники 635-го подразделения здания 34 — его обычно называли «бункер Трумэна» — должны были пройти через самую ужасную процедуру: РИП — «разденься и проверься». Автобус остановился перед строением ангарного типа. Сотрудники разделились на две группы — мальчики налево, девочки направо — и зашли в здание через разные двери. Длинные ряды шкафчиков напоминали школьную раздевалку. Марк быстро подошел к своему шкафчику в средней части коридора. Сотрудники обычно оттягивали начало рабочего дня, раздеваясь не спеша, но Марк сегодня торопился.
Открыв кодовый замок, он снял все, кроме трусов, и повесил одежду на крючки. На скамейке перед шкафчиком лежал чистый костюм оливкового цвета с нашивкой на нагрудном кармане «Шеклтон М.». Марк мигом оделся. Давно прошли те времена, когда сотрудникам разрешалось приступать к работе в своей одежде. Все, что приносили с собой в здание 34, нужно было оставить в шкафчике. Все без исключения: книги, журналы, ручки, сотовые телефоны, кошельки. Марк подошел к рамке, по обеим сторонам которой стояли наблюдатели — серьезные, коротко стриженные молодые люди, которые отрывистым военным жестом подзывали каждого сотрудника по очереди. Марк терпеливо ждал. На проходной стоял сам начальник службы безопасности — Малькольм Фрейзер. Одним своим видом он нагонял страх — гротескно мускулистое тело и квадратная голова, как у злодея в комиксах. За все время работы Марк разговаривал с Фрейзером лишь пару раз — при том что наблюдатели были непосредственно задействованы в его проектах. Марк обычно прятался за спиной руководителя группы, предоставляя ей право общаться с Фрейзером и его подразделением. Образ Фрейзера — бывшего военного, бывшего специального агента, — будто пропитанный тестостероном, вызывал в Марке безотчетный ужас. Марк старался не смотреть Фрейзеру в глаза. А уж сегодня тем более. Почувствовав на себе пронизывающий взгляд Фрейзера, он низко опустил голову.
Сканировали сотрудников с одной только целью — чтобы не допустить проноса в здание фотоаппаратов и других записывающих устройств. Утром работники проходили через сканер в одежде, а в конце дня совершенно голыми, потому что сканер не мог определить наличие бумаги. Под землей было идеально замкнутое пространство. Ничто постороннее не проникало внутрь, и ничто не выходило наружу.
Здание 34 считалось самым стерильным комплексом в США. Сотрудники отбирались лично руководителями министерства обороны, а те понятия не имели о специфике работы людей, которых нанимали. Они знали лишь набор необходимых умений и навыков. На втором или третьем этапе собеседования кандидатам сообщалось, что их потенциальная работа связана с «Зоной-51». Интервьюеров в этот момент обычно удивленно спрашивали:
— Вы имеете в виду зону, где изучают пришельцев и НЛО?!
А в ответ получали четко продуманную и одобренную высшим руководством фразу:
— Речь идет об особо секретном государственном объекте, где проводятся сверхважные работы по обеспечению национальной безопасности. Это все, что вам необходимо знать на данном этапе. Однако кандидаты, успешно прошедшие собеседование, будут включены в группу государственных служащих, которые полностью осведомлены о научной деятельности на территории «Зоны-51».
Далее следовала своеобразная пропаганда:
— Вы станете членом элитного круга ученых и научных исследователей, лучших умов страны. У вас будет доступ к самым современным в мире технологиям в сфере программного обеспечения. Вам откроются правительственные тайны, информация, которой владеет лишь ограниченное число руководителей страны. Чтобы частично компенсировать то, что вам придется бросить высокооплачиваемую работу в частных компаниях или научную деятельность, вам предоставят бесплатное жилье в Лас-Вегасе, освобождение от федерального подоходного налога и профинансируют обучение ваших детей в колледже.
Большинство кандидатов клевали именно на эту часть собеседования. Они с готовностью соглашались на проверку, которая длилась шесть — двенадцать месяцев. Специальные агенты ФБР и психологи Министерства обороны тщательно анализировали все аспекты жизни потенциальных работников. Из пяти кандидатов лишь один соответствовал требованиям и получал статус «Проверен секретным отделом», или, сокращенно, ПСО.
ПСО-кандидатов приглашали на закрытое собеседование в Пентагон, которое проводил заместитель главного юрисконсульта Военно-морских сил США. С момента основания Джеймсом Форрестолом «Зона-51» всегда принадлежала ВМС. Военные редко меняют устоявшиеся традиции. Военно-морской юрист, лично ничего не знающий о работах, проводимых в «Зоне-51», предлагал кандидату подписать трудовой договор и объяснял детали, а именно ужасные кары, предусмотренные за нарушение прописанных в контракте обязанностей, особенно за разглашение конфиденциальных сведений.
По сравнению с «Зоной-51» тюрьма Ливенуорт могла показаться санаторием. Стоило новому работнику попасть в систему, на него обрушивались слухи и страшные рассказы о том, как болтливый язык замолкал навсегда благодаря офицерам секретной службы.
— А можно теперь узнать, в чем заключается моя работа? — обычно спрашивали юриста ВМС.
— Нет, — резко отвечал он.
На этом процедура не заканчивалась. После разъяснения условий договора и получения устного подтверждения, что все понятно, проводилась дополнительная проверка по специальной программе доступа, или СПД-51. Статус «Проверен» на данном этапе получить было намного сложнее, чем ПСО. И только когда приходило итоговое подтверждение, что кандидат подходит, ему присваивали статус СПД. Трудовой договор вступал в силу. Новичка отправляли самолетом на базу на озере Грум, и уже там начальник отдела по персоналу — невозмутимый контр-адмирал ВМС — раскрывал правду о работах, проводимых в «Зоне-51». Контр-адмирал сидел за столом в пустыне, словно утка на берегу, и мечтал, чтобы ему приплачивали по сто баксов каждый раз, когда он слышал:
— О Господи! Я и представить себе не мог!..
Пройдя сканер, Марк с облегчением вздохнул. Ни наблюдатели, ни Малькольм Фрейзер ничего не заподозрили. Лифт номер один стоял на первом этаже. Первые десять человек зашли внутрь. Двери закрылись, и лифт резко опустился на шесть уровней вниз по шахте, укрепленной несколькими слоями цемента и стали, потом замедлился и остановился у лаборатории первичного исследования. Хранилище находилось еще на шестьдесят футов ниже. Там всегда поддерживалась определенная температура и уровень влажности. В процессе многомиллионной реконструкции хранилища в конце восьмидесятых установили гигантские поглотители подземных толчков и противоударные демпферы, способные защитить даже от ядерного взрыва. Технология была разработана в Японии, где сейчас все помешались на том, как уменьшить последствия землетрясений.
