Дело в том, что вот уже много лет Андрей придерживался одного принципа – никогда не иметь никаких дел с бандюками! И придерживался его свято! И никто из этой братии никогда не мог «похвастаться», что опрокинул рюмку водки в его компании – такого просто не могло быть! И все об этом знали.
– У меня есть повод, прапорщик.
– Шо, прямо такой серьезный?
– Я стану отцом.
– Это где ж это ты так неудачно нагнулся? – гыгыкнул «бык» справа от Андрея.
И в ту же секунду, опрокинув стул, на котором сидел, назад, через спинку, завалился на пол, выплевывая выбитые зубы... Но никто из присутствующих за столом даже не шелохнулся, и только БТР произнес тихо:
– Ты не обижайся на этого барана, братишка. Оно совсем без мозгов... Оно – «торпеда».
– Не умеешь ты кадры подбирать, спецназ. Разучился. Мож, те в горы опять пора, а?
– Да где их среди говна малолетнего те кадры найдешь?! Одна параша тупорылая и попадается! Зла не держи, а?
– Проехали, «кусок». Так шо? За будущего сына выпьешь со мной?
– Поехали!!!
Все сидящие последовали примеру своего «бригадира».
– Так это шо?
– Это она нашла такой способ мне сообщить.
– М-да-а... Ума – палата.
– То уже мое дело.
– Ладно. – БТР посмотрел на Андрея в упор. – А баблосы у тебя на рождение сына есть?
– Дойдет дело – нашкрябаю.
– А ведь дорогое дело-то.
– Я же сказал – моя забота!
БТР почесал нос, потом посмотрел направо-налево:
– Слышь-ка, братва. А кто помнит те наши терки с Кабаном в позапрошлом ноябре?
– Это по «Диснейленду», что в Ришон-ле-Ционе?
– Точно!
Этот вопрос вызвал какое-то странное оживление в стане братвы. «Аксакалы» бригады начали высказывать свои мнения, перебивая друг друга:
– Сладкий пирожок тогда откусили! До сих пор жуем!
– Ага! Только чуть не подавились!
– Не! Пацаны у Кабана всегда серьезные были! Как мы тогда проскочили...
– А я уже мирковал себе место на кладбище покупать, на всякий...
– Было дело.
– А кто знает из вас, кто решил полюбовно наши с Кабаном терки? – задал еще один вопрос БТР.
– А ты шо, скажешь?!
– Ну, да. Туману напустил, хоть ложкой ешь. Только мы с того времени там нормально торчим! И нам и Кабану хватает.
– Так слушайте, шо я щас скажу. – Виктор хлопнул широкой ладонью по столу.
Он набрал какой-то номер телефона на своем мобильнике и включил его на громкую связь. Телефон ответил после пятого гудка:
– Кому это не хер делать звонить среди ночи? – раздался недовольный голос.
– Привет, братэла! – гаркнул БТР. – Узнал?
– Тебя не узнаешь! – Голос сразу же повеселел. – Шо за дела, БТР? Ты мне должен за ту блядь, с которой только что меня снял!
– Сочтемся! Есть одна тема!
– Слушаю, Витек!
– Как у тебя дела по «Диснейленду», Кабан?
– Как и у тебя! Мы же с тобой уже давно договорились по этому вопросу!
– Точно! А ты помнишь, кто нас тогда в углы развел, чтобы мы не порвали друг друга в цуры, и помог договориться?
– А то! «Спец» там, у Фелы работал, Андрюха... Отморозок полный! Отчаянный пацан! Между нами в терку влез! А мы же уже тогда «пики» в пальцах теребили.
– Помнишь, значит?
– Его забудешь.
– Я вот тут прикинул... Мы с его «легкой руки» пену снимаем, а пацану тяжело. Короче, я так прикинул, дать ему два процента с дела. Ну, и ты от себя отщипнешь.
– Много!
– Сколько?! – пошел конкретный разговор.
– А шо это ты вспомнил, БТР?
– У пацана сын должен родиться, а ему не на что его «рожать».
– Ясно. Один процент!
– Посчитаем за год? – спросил Виктор.
– А как по-другому?
– Забили!
– Когда в Ришон за процентом подтянешься?
– На неделе, Кабан. Так слышь... Я тогда за нас ему щас отслюнявлю, а ты со мной потом расчет произведешь?
– Заметано! Это все?
– Все, братэла! За блядушку вычтешь из моей доли!
– Ладно! Это я пошутил. Давай, береги себя!
БТР отключил телефон. Сунул его во внутренний карман «аманьевского» пиджачка, а из второго вынул банковскую упаковку стодолларовых купюр и метнул ее через весь стол Андрею:
– Вот тебе десять тонн, капитан. Это «первый взнос» – шо-то облом мне считать сейчас, сколько мы с Кабаном тебе должны. Потом прикинем. Братва не против? – БТР обозрел орлиным взглядом всю свою гоп-компанию.
– Нормально решили! – сказал один из «аксакалов».
– Ну вот, на том и решили.
– Мне надо сказать тебе спасибо? – спросил Андрей.
– Шо мне твое спасибо? – улыбнулся Виктор. – Лучше «конины» со мной хряпни и скажи своей «жене», чтобы ботало подвязывала, когда с серьезными пацанами «базар» ведет. А я посчитаю твои доходы с дела. Короче! Борода тебе привезет остаток на неделе, а потом будешь иметь каждого первого числа. Ну! Вздрогнули?
Они выпили, и Андрей вернулся к Генке за стол.
– Ну, ты, бля, Дрюлик, и мочишь! Только что чуть морды друг другу не побили, а в конце концов братва тебе еще и денег нехило отстегнула.
– Жизнь такая, Геныч. – Андрей нагнулся к уху своего друга и шепотом проговорил: – Спеть хочу.
– За Одессу опять?
– А за шо ж еще?
– Ну, давай...
Генка поколдовал над своим компьютером, вручил Андрею микрофон, а во второй произнес:
– А сейчас, для тех, кого еще не утомил противный «лирический баритон» нашей охраны, прозвучит... Та вы и сами щас услышите, шо нам выдаст наш доморощенный Лучано «На Повороте»!
А Андрей уже начал петь. С душой и невысказанной тоской в голосе. Так, как может петь только тот, кто родился в этом городе и невыносимо страдает от разлуки с ним.
Пахнет морем, и луна висит над самым Лонжероном,
И каштаны тихо шепчутся с бульваром полусонным.
Невесомо серебрится ночи южной панорама,
Спят фонтаны, занавешены фруктовыми садами.
От бульвара книзу лестница сбегает прямо к порту.
В Лунном парке обсуждаются и браки, и аборты.
Натюрморты, те которые в Аркадии на пляже,
Не покажут в знаменитом Ленинградском Эрмитаже.
