радоваться проблемам других людей? - огрызаюсь я. - Смотри, как бы кармой по кумполу за это от судьбы не прилетело.
- Ой, мне так страшно, - цинично ухмыляется Полинка. - Оставь бабкины суеверия для себя, мне они неинтересны. Кстати... - она делает шаг ближе к решетке и понижает голос до шепота. - Скажу по секрету, тебя точно решили сделать крайней. Типа это ты украла флешку и уничтожила из глупой мести.
От предчувствия грядущих неприятностей меня пробирает колючим холодком.
- С чего ты так решила? - уточняю тревожно.
- Начальник участка с кем-то по мобильному в своем туалете обсуждал, а я подслушала. На пропавшей флешке был компромат с видеопереговорами о похищении девушки какого-то Боярова, и у нашего постояльца из-за этой пропажи огромные проблемы. Там плотно замешан один местный авторитет, и за его подставу никому мало не покажется.
- Девушка! - недовольно вмешивается дежурный полицейский, прерывая ее злорадный шепот. - Здесь вам не изба-говорильня. С задержанной общаться запрещено. Вас отпустили? Отпустили. Попрошу освободить помещение!
- Уже ухожу! - стреляет глазками в его сторону однокурсница. - Не скучай, Мариночка. Пока-пока!
После ее ухода время превращается в вязкую кашу. Никто из представителей власти не обращает на меня никакого внимания, как будто я сделалась невидимкой или каким-нибудь сознательно забытым всеми узником замка Иф.
Обычные граждане и сотрудники полиции без конца снуют туда-сюда по коридору. Кто-то из тех, кто торчит в ожидании приема возле кабинетов или стойки дежурного, глазеет на меня и бухих девиц с жадным любопытством.
Тут уж хочешь не хочешь, а действительно почувствуешь себя мартышкой, запертой в клетке зоопарка!
Когда за окном сгущаются сумерки, я начинаю тревожиться не на шутку. Потому что даже моих соседок увели для беседы под протокол и уже вернули обратно в «обезьянник», а про меня так и не вспомнили. Наверняка это незаконно, вот так без обвинений и каких-то объяснений держать меня взаперти...
Тем временем в проходной полицейского участка основной поток посетителей иссякает. Дежурный заводит неспешную беседу с техническим работником в спецовке и внимательно слушает, как тот толкует про неисправности в системе видеонаблюдения.
- Сегодня никак, начальник, извини, просто нет запчастей...
- Да мне-то что. Завтра так завтра. Ты только бумажку об этом подпиши, чтоб ко мне вопросов не было, и гуляй себе.
- Бумажку только мастер наш может...
- Извините! - обращаюсь к ним, чувствуя себя дурой и напрягаясь еще больше из-за этого. - А когда меня выпустят? Мне домой надо, бабушка беспокоиться будет.
Дежурный бросает на меня короткий взгляд.
Слегка землистая некрасивая физиономия и припухшие мешки под маленькими унылыми глазами выдают в нем человека, склонного прикладываться к бутылке. На меня он смотрит без интереса, а вот мои соседки с их полуоголенными телесами и периодическим хихиканьем вызывают у него заметное оживление.
- Ничего, переживет как-нибудь, - отмахивается он.
Такой ответ тревожит меня еще больше. Я впиваюсь взглядом в лицо дежурного и напряженно требую:
- Тогда дайте телефон, чтобы позвонить ей! Я ведь имею право на один звонок, не так ли?
И неважно, что у бабули нет своего телефона. С ней можно связаться через соседа Михалыча, он ей все передаст.
Но в ответ я получаю только пустой взгляд с равнодушными словами:
- Связь не работает, - и размашистый кивок в сторону удивленного техработника: - Вон, видите, товарищ сообщает, что только завтра утром неисправности устранят.
- Э-э... - полуозадаченно-полуиспуганно блеет тот. - Я пойду, пожалуй, к мастеру... насчет бумажки, согласовать... - и шустро выметается за порог полицейского участка.
Потребовать объяснений по странному ответу я не успеваю - вместо техработника в помещение вваливается несколько патрульных. Один ведет за руку испуганную худенькую женщину с большим пакетом сельдерея и петрушки в руках, а двое других волокут парочку злющих на вид здоровяков в наручниках.
- Эти таксуют с нарушением! - поясняют полицейские. - А гражданка торговала зеленью без разрешения. Жалоба на нее поступила.
Женщину заталкивают ко мне в «обезьянник», в суматохе позабыв про сельдерей и петрушку, а вот здоровяки-таксисты категорически против добровольного размещения за решетку.
- Это полицейский проиж... проивз... вол! - орет один очень экспрессивно, но слегка невнятно. - Я на вас жалобу накатаю! Применение насилия к задержанным...
- Ну попробуй. Если что, у нас камеры сегодня не работают, - кривится дежурный и кивает патрульным. - В соседнюю клетку обоих.
- Эй, погодите, - напрягается второй таксист, - а я в туалет хочу, отлить срочно надо!
- Потерпишь.
- Да я ж штаны обмочу! Слышь, начальник, ты чет совсем... не по-человечески это...
- С волками жить - по-волчьи выть, - изрекает дежурный без капли жалости.
На его обрюзгшей физиономии - черствое выражение абсолютно выгоревшего на работе трудоголика, который плевать хотел на правила и ради своего комфорта готов их нарушать при любом удобном случае.
- Да пошел ты, сволочь! - возмущается таксист и упирается в дверцу всеми конечностями. - Требую посещения туалета! Мы знаешь сколько выжрали вдвоем? Целый пузырь! Весь пол тебе тут обгадим, урод!
- За оскорбление лица при исполнении - тем более потерпишь.
Совместными усилиями патрульные заталкивают нетрезвых таксистов в соседний «обезьянник», и один перед входом неодобрительно косится на дежурного.
- Жорыч, ты не жести так. По лезвию ходишь... нажалуются нашему Чернобесову...
- Ему сегодня не до этого, сам на измене сидит, - пожимает плечами дежурный «Жорыч» и вполголоса добавляет: - Людей Мрачко вроде ждем...
Он добавляет что-то еще, но с моего места его очень плохо слышно. Зато прекрасно видно, как патрульные внезапно с любопытством начинают коситься в мою сторону.
Не нравится мне все это. Чего они так уставились?
Глава 31. Звонок боссу
С окончанием официального рабочего дня суета полицейского участка затихает, а я уже места себе не нахожу. Вышагиваю по своей клетке туда-сюда, испытывая стойкое желание начать грызть ногти.
Телефон! Мне нужен телефон...
- Ты че, на рынке торгуешь? - пристает к женщине в нашей клетушке та самая любопытная девица, что докапывалась поначалу и до меня.
После общения с полицией она ничуть не протрезвела, и шапка ее коротких обесцвеченных волос торчит во все стороны растрепанными прядками, превращая хозяйку в подобие ежа.
- Да, - настороженно кивает женщина. - У нас там конкуренция большая, настучали. А ведь мне приходится вертеться, чтобы заработать на жизнь...
- И тебя загребли
