по личному составу и артиллерии почти вдвое и по танкам в пять раз. В некоторых дивизиях оставалось от пятисот до тысячи человек.
Через несколько дней Сталинградский фронт был разрезан на две части. Узкий клин, вбитый противником в нашу оборону на правом берегу Волги, изолировал обороняющиеся армии друг от друга.
В перерывах между ожесточёнными схватками с напирающим врагом В. И. Чуйков пытался осмыслить боевой опыт, полученный прежде, чтобы найти способы противоборства столь сильному противнику: «Разбирая тактические и оперативные приёмы противника, я старался найти контрмеры. Особенно часто задумывался над тем, как на поле боя ликвидировать превосходство немецкой авиации, её воздействие на психику наших солдат. Мне вспомнились бои с белогвардейцами и белополяками в гражданскую войну, когда приходилось наступать под огнём артиллерии и пулеметов без артиллерийской поддержки. Тогда мы бегом сближались с противником, и его артиллерия не успевала менять прицел, чтобы пристреляться по быстро приближающейся цели. Дружное „ура“ решало исход боя – нашу атаку остановить было невозможно».
В итоге Чуйков пришёл к выводу, что лучшим приёмом борьбы с фашистскими захватчиками будет ближний бой, применяемый днём и ночью в различных вариантах. «Мы должны находиться как можно ближе к противнику, чтобы его авиация не могла бомбить наш передний край. Надо, чтобы каждый немецкий солдат чувствовал, что он находится под прицелом русского оружия, которое всегда готово угостить его смертельной дозой свинца».
Тактику ближнего боя, разработанную В. И. Чуйковым, наши воины успешно использовали в уличных боях Сталинграда. Свои боевые порядки они старались расположить как можно ближе к немецким, буквально на расстоянии броска гранаты. Это затрудняло действия немецкой авиации и артиллерии, которые попросту опасались попасть по своим. Несмотря на то, что превосходство Паулюса в живой силе было очевидно, наши постоянно контратаковали, не давая опомниться. Особенно эффективными были ночные атаки. Они позволяли отбивать оставленные днём позиции.
С именем В. И. Чуйкова связывают и создание специальных штурмовых групп. Они первыми внезапно врывались в дома, используя для перемещения подземные коммуникации. Немцы не могли понять, когда и откуда ждать контрудара. Недаром Чуйкова называли «генерал-штурм». Позже этот опыт пригодился советским войскам в сражении за Берлин.
Командующий Сталинградским фронтом А. И. Ерёменко следующим образом описывает назначение Чуйкова на должность командующего 62-й армией, оборонявшей Сталинград. «Наше внимание привлек заместитель командующего 64 армией генерал-лейтенант В. И. Чуйков. Ему были свойственны многие положительные качества: решительность и твёрдость, смелость в решениях и большой оперативный кругозор, высокое чувство ответственности и сознание своего долга… Кроме того, он находился недалеко и мог немедленно вступить в командование».
Все эти соображения были доложены Верховному. Ерёменко знал, что Сталин относится к подбору кадров очень строго, и на вопрос, достаточно ли хорошо он знает Чуйкова, ответил: «Товарищ Чуйков командованию фронта уже хорошо известен как военачальник, на которого вполне можно положиться, и что назначение его в данных условиях наиболее целесообразно. Товарищ Сталин согласился с нашим предложением».
Когда вопрос о назначении Чуйкова командармом был решен, он вызвал его к себе.
«Около часа беседовали мы, прогуливаясь около моей землянки и несколько раз останавливаясь, когда гитлеровские снаряды ложились рядом с командным пунктом. Беседа касалась как общих вопросов войны, так и характера борьбы на нашем фронте и её особенностей.
К моему удовольствию, констатировал, что товарищ Чуйков… твёрдо уверен в нашей победе над врагом, в наших преимуществах перед ним».
Ерёменко предупреждал, что положение в армии очень напряженное, и спросил: «Сумеете ли хорошо справиться с возлагаемой на вас работой?
– Думаю, что в этом отношении не подкачаю и при вашей помощи вполне справлюсь, – уверенно и с достоинством ответил товарищ Чуйков.
– Ну хорошо… Вот тебе моя рука, Василий Иванович… пусть скорее отпадут наши руки, чем сдадим мы Сталинград. Даже переступив через наши трупы, противник не должен занять город; и в том случае, если придётся погибнуть, останутся другие, способные выполнить волю народа – во что бы то ни стало отстоять Сталинград. Думаю, Василий Иванович, что постановка вопроса ясна тебе».
В. И. Чуйков, назначенный 12 сентября командующим 62-й армии, вспоминал: «На наш командный пункт, находившийся на самой вершине Мамаева кургана, ливнем сыпались мины, снаряды и бомбы. Я работал в одном блиндаже с Крыловым и время от времени вместе с ним выходил к стереотрубе, чтобы наблюдать за ходом сражения. Несколько блиндажей было разбито, имелись потери и в личном составе штаба армии».
Проводная связь постоянно обрывалась. Для восстановления связи были задействованы все связисты. «Даже дежурные телефонисты в нашем блиндаже то и дело оставляли телефоны и шли искать и исправлять повреждения на линии. За весь день 13 сентября мне только один раз удалось поговорить с командующим фронтом. Я кратко доложил ему обстановку и просил в ближайшие сутки дать мне две-три свежие дивизии: отражать удары врага было нечем».
Но, несмотря на все усилия связистов, связь с войсками почти полностью прервалась.
«Обстановка к этому времени сложилась малоутешительная. Хотя батальон противника, наступавший с севера на Орловку, был уничтожен 115 стрелковой бригадой, в центре армии наши части, понеся потери, вынуждены были потесниться на восток».
На остальных участках фронта атаки противника были отбиты, сожжены 16 танков.
Это были критические дни для войск 62-й армии. До Волги противнику оставалось 10 километров.
Командный пункт армии переместился в так называемое Царицынское подземелье.
В ответ на контратаку 62-й армии противник направлял свой удар на Центральный вокзал и Мамаев курган.
«Этот удар был исключительной силы. Несмотря на громадные потери, захватчики лезли напролом. Колонны пехоты на машинах и танках врывались в город. По-видимому, гитлеровцы считали, что участь его решена, и каждый из них стремился как можно скорее достичь Волги, центра города и там поживиться трофеями».
Бой шёл уже в восьмистах метрах от командного пункта штаба армии. Пришлось собирать из штабных офицеров, роты охраны специальную группу для отражения атаки на командный пункт армии.
К счастью, вовремя подоспели гвардейцы 13-й стрелковой дивизии во главе с генералом А. И. Родимцевым, только что переправившимся через Волгу. Дивизия сразу же включилась в бои.
«Историки утверждают, – писал потом в своей книге „Сталинград“ Чуйков, – что в великих сражениях у полководцев нередко не хватало только одного батальона, чтобы добиться решающей
