Другой он, динамичный, общительный… Сейчас и не скажешь. Стартапами раньше какими-то занимался. Ума не приложу, что ему предложить.
– Образование какое?
– Техническое, инженерный факультет за плечами.
– Голова, значит, на месте… А давай новое дельце ему подкинем, незнакомое. Затянет – хорошо, нет – так нет. Агроном мне нужен молодой…
– Людовик, но это же вообще другая область!
– Выслушай. У меня уже лет тридцать работает очень хороший специалист, вся моя агрокультура им выстроена, и я абсолютно доволен его результатами. Менять ничего бы не хотелось. Манолис – мужчина крепкий, нестарый, передовых взглядов, но у него прогрессирующая болезнь сердца. При его работе – под солнцем, в разъездах по полям – всегда есть риск приступа, а рядом может никого не оказаться. До сих пор Бог миловал, но неспокойно. Попробуем разыграть с твоим парнем двойную беспроигрышную партию: Манолису приставим ученика, он до эпидемии и сам об этом заикался, а Славе предложим миссию – потенциальное спасение жизни. Он же у тебя из спасателей, кажется?
– Есть такое. Можно попытаться, наверное.
– Манолис умница, человек презанятный, личность интереснейшая. Их бы только вместе свести, а там, глядишь, парень и делом увлечется – учиться его отправим… Это я сильно вперед забегаю.
– Пугающе грандиозные ожидания. Я сыну, кроме газонокосилки в своем саду, никогда ничего не доверял. Я бы, пожалуй, отказался…
– Так я не тебе и предлагаю. Ты, Макар, человек камерный, размеренный. Дай парню шанс. В любом случае проигравших не будет.
Нельзя сказать, что Слава воодушевился ролью сиделки при сельхозработнике. Однако предложение встретил смиренно, здраво рассудив, что деньги лишними не будут, работа несложная, а возможность вырваться из-под тревожной участливой опеки отца можно считать подарком судьбы.
Родители, цепляющиеся за своих детей, – беда; дети, бегущие самостоятельности и ответственности, – проблема. Но нет ничего страшнее глухого и слепого безразличия. Людовик, жизнерадостный и неравнодушный баловень фортуны, потенциальный прожигатель жизни, был старой душой в человеческом теле с большим и щедрым сердцем – ему нравилось делать этот мир лучше.
Еще один человек с большим, беспощадно заботливым сердцем выстраивал свою жизнь с внезапно поредевшим воинством. Лариса, на попечении которой остались один вполне сознательный внук Ян и весьма беспроблемная бульдожка Лила, искала выход своей буйной энергии. Неповинной жертвой стал Прокопий – проблемы возраста исключали возможность бегства. Бедный дед, будто краб в пещерке, окопался на своем участке и восстановил заброшенное садовое хозяйство до состояния, заслуживающего одобрения безвременно почившей супруги Афины. За что и был привлечен к работам в саду вечно отсутствующего Макара. Окрепший, бодрый Прокопий утешился безраздельным вниманием Янчика и его собаки, полностью растворился в мудро-старческом непрестанном говорении. Лариса внутренним взором ощупала охватившее ее одиночество и неожиданно обнаружила полное удовлетворение сложившимся порядком: все заняты, все при деле, благополучны, здоровы и счастливы. Мир, покой и гармония овладели главной матерью дома. Сбылись все пожелания из бумажных поздравительных открыток предков. Чего бы еще и желать?
– Маша, ты можешь взять отпуск на этой своей работе?
– Думаю, да. А что? – Сноха в удивлении замерла, не донеся до рта ложку с супом.
– Кто-то же должен присмотреть за Яном, пока меня не будет! Да и еда сама себя не приготовит, знаете ли! Привыкли, понимаешь, к скатерти-самобранке…
– Ма-ам, а ты куда собралась? – Слава в недоумении развел руками, на полевых работах моментально загоревшими до черноты.
– Лариса, мы чего-то про тебя не знаем? – Макар приподнял брови, не прекращая намазывать мягкое масло на кусок свежего хлеба.
– Бабуля, ты уезжаешь? – Янчик принял от младшего деда бутерброд и облизнулся.
– Кха? – полувопросительно кашлянул Прокопий, он же старший дед.
– Вот, пока вы все здесь, страшно занятые мои люди, официально заявляю: как только появятся билеты на паром, еду к сестре. Ей нужна моя помощь!
– Мама, Лена сама тебе сказала?
– А мне не надо ничего говорить! Будто и так не понятно?! Она там совсем одна!
– Слав, оставь это. Если мать что решила, ничего уже не изменить. Кто-нибудь претендует на горбушку от булки?
24
– А-а-а-а-а-а-а! – кому-то удалось просто и емко сформулировать свою мысль.
– А-а-а-а-а-а-а! – многоголосьем ответило, взорвалось интернет-пространство. – Они бешеные! Они сумасшедшие! Уберите их куда-нибудь!
Когда маленькая девочка вышла из комы и немного чудит, с этим можно справиться, не нарушая общественного спокойствия. Когда «немного чудит» огромный мужик, всем хочется оказаться на безопасном расстоянии. Если таких мужиков больше, чем один, социум призывает власти к обеспечению порядка. Пока мировое правительство пыталось толерантно сформулировать свое отношение к возникшей проблеме, центральное статистическое агентство острова вывело приблизительно точную цифру вероятных психоневрологических отклонений среди своих «спящих». Быстро принятым решением один из недостроенных корпусов сумасшедшего дома переоформили в «реабилитационный центр»: выделили средства, завершили отделку, повесили табличку «Добро пожаловать!» – просыпайтесь, дорогие. А миграционным службам молнией спустили директиву: визы выдавать только по предъявлении справки от невролога – у нас, мол, ресурс исключительно на своих граждан рассчитан.
Как же просто навести порядок в маленьком хозяйстве, особенно если несколько отстраниться от морали общего порядка. Могли себе позволить – обзавелись благодарными друзьями в мировом сообществе за месяцы карантинных мероприятий.
Тем временем где-то, где в мае по темным углам и оврагам еще только сходят лежалые зимние снега, обнажая чахлую бледную травку, два «божьих одуванчика» дребезжащими голосами спорили над разбитой клавиатурой ноутбука, за ненадобностью подаренного правнуком. Буржуазное воспитание требовало от них с педантичной точностью перечислить весь репертуар, исполняемый пианисткой в соседней квартире, а память уже подводила. Но они справятся с этой задачей с божьей помощью, а с помощью своего талантливого отпрыска отправят письмо хорошо известной им Марте, «хорошей девочке Марте».
Марта, чьим заботам было поручено огромное хозяйство, нечасто заглядывала в свою электронную почту. От кого бы ей ждать писем? Сплошь рекламная рассылка да оповещения от налоговой. Но все-таки она была человеком высокой внутренней организации и даже в ящике почты регулярно наводила порядок. Среди ярких иконок интернет-спама скромненько синел кружок соцсети: у вас новое личное сообщение. Вечность провозившись с восстановлением входа в давно заброшенную социальную сеть, Марта долго пыталась вникнуть в суть послания. Вычленив мысль из многословного вороха извинений и пояснений, взяла в руки телефон и – твою мать! – наконец-то позвонила прямо в лабораторию к брату, наорала на испуганную юную лаборантку и получила всю ту информацию, в которой им было безапелляционно отказано. Взяла паузу на «подумать» – уж очень ладненько они жили.
Под вечер постучала в комнату племянницы. Не дождавшись ответа, приоткрыла дверь в уютное девичье
