так красиво смущаешься.
Проводит большим пальцем по нижней губе и вновь наклоняется.
— Мне тебя мало, хочется постоянно целовать, постоянно обнимать.
Мне тоже, но ответить я не успеваю. Потому что предыдущий поцелуй был сногсшибательный, а этот — головуотключательный.
— На нас люди смотрят, — испуганно шепчу, когда Тёма отстраняется.
— И что? Мы ничем не занимаемся плохим.
— Всё равно. Ты так стоишь…
Закусываю губу и снова краснею. Чувствую себя неловко.
— Лий, малышка, выброси из головы эти глупости. Я тебя только целую. Так удобнее, чтобы постоянно не наклоняться.
И тут… тут в мою голову стучит предводитель тараканов, не иначе. Потому что откуда ещё могла взяться мысль?
— А тебе… тебе хотелось бы больше?
Окончание вопроса практически проглатываю, опустив голову.
— Кнопка, ты что уже себе надумала, а? Подними на меня глаза?
Пристально смотрит, удерживая за подбородок.
— Малыш, я взрослый парень и, конечно, мне хочется идти дальше. Но я не животное с необузданными инстинктами. И понимаю, что ты еще маленькая, что пока не готова. Я буду ждать столько, сколько надо. И даже думать не смей, что не дождусь или уйду добирать налево. Слышишь? Когда мужчина любит, он хочет видеть рядом только одну девушку. С ней хочется разделить всё удовольствие. Понимаешь меня?
— Угу.
— Всё запомнила? Никогда во мне не сомневайся.
— Просто… Дашка говорит, что…
— Солнышко моё, всё, что говорит твоя Дашка, это её личное мнение. Если у тебя сомнения на мой счет — скажи мне. И я отвечу за себя. Больше даже мысли такие не допускай. А то… а то защекочу.
И правда начинает щекотать, запустив руки мне под куртку. Хохочу, отбиваясь. Запрокидываю голову и любуюсь им. Такой высокий, такой красивый. Такой чуткий.
— … такой родной…
— Что?
— А?
— Что ты сейчас сказала?
А я разве сказала?
— Я… оно само вырвалось.
— Ты ни разу не сказала, как ко мне относишься. Родной — это значит…
— Это значит, что у нас взаимно. Что я тоже… тоже тебя люблю…
Ну вот я и произнесла вслух. Мир не рухнул, небеса не разверзлись, только солнце, кажется, начало греть теплее. Или это наше взаимное чувство разгорается в груди и пульсирует своим светом?
— Моя любимая девочка…
Новая порция поцелуев со вкусом кофе и шоколада, со вкусом сладких сливок и, самое главное, вкусом наших чувств.
Кто-нибудь знает, какая она, любовь? У нее аромат свежести с ноткой весеннего леса. Она раскрашена в самые теплые цвета палитры. И она со сладким шоколадно-ванильным привкусом.
Она идеальна для нас двоих. Потому что она — только наша.
***
Мы уже минут двадцать стоим во дворе дома и никак не можем попрощаться. Возможно, Тёма не был бы против подняться к нам и поучить вместе уроки. Но я не могу пригласить его, не поговорив с дедушкой. И потом знаю я, как бы мы учили. Губы уже саднит от постоянных поцелуев, но странным образом их хочется ещё больше.
— Утром за тобой заеду и отвезу на уроки. Даже не спорь.
— Не надо, я сама прекрасно доберусь. А тебе придется на два часа раньше встать. — Мы слишком далеко друг от друга живем. Я и сейчас настаивала, что сама доеду. Но разве переубедишь этого упрямца? — Увидимся в лицее.
— Малышка, — блондин вздыхает, и смотрит немного виновато, — я завтра в школе не появлюсь. Тренировка усиленная, потом бои соперника разобрать. Через неделю бой и, если повезет, смогу выйти уже на первенство России. Это очень важно, я несколько лет к этому шёл.
— Понимаю. Тем более, тебе надо отдохнуть. А я… — Делаю глубокий вдох, — хочешь, я после уроков приеду к тебе на тренировку?
- Шутишь? Конечно, хочу. Я бы вообще с самого утра тебя с собой утащил, но ты устанешь сидеть и ждать. Палыч вчера дал перерыв только из—за тебя, так гоняет до состояния полутрупа.
— Тебе нравится то, чем ты занимаешься? — Бокс в моём понимании агрессивный вид спорта, и мне правда интересно понять мотивы и причины — почему парни выбирают его.
— Да. Это моя жизнь. Не могу назвать хобби, потому что я реально жил им до появления тебя. Сейчас приоритеты сдвинулись, а раньше бокс стоял во главе угла. С первого раза влюбился в ту философию, ту силу, которую можно контролировать.
— Философию?
— Ну да. Бокс — это не руками помахать, это укрепление силы воли волю, воспитание смелости и находчивости. Потом он развивает умение в кратчайшие мгновения оценить самую сложную ситуацию. Если короче, то бокс можно сказать, бокс — это понимание жизни, познаваемое через бой.
— Ты так красиво говоришь, что я тоже влюбляюсь в него.
— Эээ нет, малышка. Влюбилась ты в меня. Кстати, — Тёма коварно улыбается, — дай—ка свой телефон?
— Зачем?
— Сейчас увидишь.
Протягиваю аппарат парню. Он что—то быстро печатает и возвращает мне.
— Дома посмотришь. Ладно?
— А…
— Иди, малышка. Иначе мы рискуем не расстаться до утра. Увезу тебя на всю ночь гулять и, завтра ты будешь сонной мухой. А тебе, не забывай, за двоих учиться.
Смеюсь и делаю шаги спиной к двери. Тёма смотрит внимательно, но все—таки срывается с места, и, оставив на губах торопливый поцелуй, быстро отходит к машине.
24.
Лия.
Прибегаю домой в приподнятом настроении. Да что там? Я счастлива и за спиной у меня маленькие крылышки.
Дедушка с улыбкой смотрит, но опять ничего не спрашивает. Улыбаюсь и бросаюсь в родные объятия.
— Видел, да?
— Видел. Счастлива, внучка?
— Очень. Очень-очень, дедуль. Ты был прав, что надо быть счастливой.
Обнимаю крепко-крепко. Если бы не он…
Мы ужинаем. Хоть Артём и накормил меня булочками, но дедушку обижать никак нельзя. Болтаем обо всём на свете. Мне хочется спросить дедулю про тренера, но я не запомнила фамилию. Да и на ночь расстраивать не хочется. Хоть папа и неродной сын дедушке, но именно его он считал всегда своим ребенком. Не маму, которая ушла и никогда не появлялась, а папочку.
Смахиваю не прошеную слезинку, когда умываюсь. Как так получается, что молодой красивый мужчина и… почему?
Слышу, как пиликает телефон, который по привычке
