ублюдок, что разделывал девушку посреди квартиры в Бригге, как раз был на последних стадиях разложения. Успокаивало только одно: период «походов» длился не так долго. Серая гниль имела странный порядок умерщвления человека.
Сначала, она забирала всё сокровенное, что в нём было. Затем, начинались внешние метаморфозы, человек слаб, и половина погибала на этом этапе, но те, кто его переживали, наоборот, будто открывали в себе второе дыхание. Расцветали, начинали бегать, прыгать и, с позволения сказать, «веселиться».
Вот только в этом беснующемся теле не было личности. А спустя пару лет, в худшем случае, человек всё равно погибал.
– Дети, аккуратно движемся за мной. Смотрите под ноги, ничем не хрустите, – шёпотом сказал я, когда голоса приблизились к нам на расстояние в полкилометра.
Отойдя подальше от дороги, я спрятал Этну и Марко в низине холма, а сам затаился за деревом.
Первые члены «похода» показались минут через пять: двое обнажённых, перемазанных калом мужчин, выбежали сразиться, используя собственные кулаки и тяжёлые палки на манер дубин.
Один разбил палицу о голову другого, сорвав с макушки кусочек скальпа с волосами. Опешивший на мгновение прокажённый, бросился в контратаку, сомкнув челюсти на носу противника. Брызнул фонтан крови из обрубленного хряща. Познавший вкус плоти повалил соперника на землю, нанося ему множественные удары по голове. Лежачий стиснул пальцы на предплечьях врага, отделяя от его правого предплечья кусок плоти с мышцами.
Но на счастье верхнего, рядом оказался камень, размером с кулак. Им-то он и проломил голову лежачего, успокоив того на веки вечные.
Заражённый ознаменовал свою победу истеричным смехом и, поднявшись на ноги, помочился на убитого. Спустя несколько секунд, подтянулись и остальные участники «похода». Посмеявшись над трупом, они развели костёр посередь дороги, используя для розжига листы бумаги и засохший кал, после чего, принялись жарить распотрошённого мужчину.
Увиденное не заставило меня пошевелить ни единым мускулом. «Видал и не такое», – хмыкнул себе под нос, не выпуская стаю заражённых из виду. Всего их насчитал двенадцать человек, но учитывая стадию разложения, каждый из них мог стоить мне жизни в открытом бою.
«Да и не зачем вас убивать. Сами справитесь прекрасно».
Они должны были закончить свою трапезу через несколько часов и, возможно, перейти к оргии, после которой легли бы спать. Да, так обычно и происходило… Но в этот раз, кто-то из детей случайно сломал ветку.
И хвала О, если он ещё присутствовал в этом мире, что из всей оравы чавкающих человечиной ублюдков, только один обернулся на шум.
– Олень… – произнёс он, утерев окровавленную бороду. – Насиловать!
– Этна! – шикнул я. – Отползайте! – а сам встал спиной к дереву.
Прокажённый старик, лет сорока на вид, поднял лежавший рядом с ним ржавый серп, и направился в сторону нашей посадки. Моя рука легла на рукоять молотка, найденного в Скильсвилле.
Ублюдок прошёл мимо моего дерева и двинул вниз, в сторону канавы, где секундой ранее прятались дети. Этна успела скрыться во впадине между корнями старого дуба, а вот нога Марко, по-видимому, попала в поле зрения прокажённого. Старик открыл рот, чтобы оповестить остальной поход, да так и замер.
Удар молотка пришёлся чётко в основание черепа. Я мигом подхватил его тело и аккуратно уложил на землю, чтобы не создавать много шума. Раскрытые глаза еретика ещё подёргивались, губы пытались что-то произнести, но выходило лишь жалкое плямканье.
Я повторно занёс молоток для удара узкой стороной. Раздался мокрый, приглушённый звук ломающегося черепа и хлюпающих под обломками мозгов. Прокажённый перестал дышать.
– Дядя Эдгар, прости… – высунулся из укрытия Марко.
– Ш-ш-ш! – я резко повернулся, приткнув палец к носу.
Прислушался: никого. Остальные еретики продолжали поедать своего товарища. Учитывая их норов, они даже не заметят пропажи одного из них. Им абсолютно плевать даже на собственные жизни, не говоря о чужих.
Так и произошло. Обглодав всё до последней косточки, выродки устроили оргию, а когда звуки стихли, и я высунул голову из укрытия, весь поход дрых.
Рукой подозвав Этну и Марко, я повёл их в обход. Было, конечно, желание расстрелять спящих прокажённых и сделать мир чище, но это было бы нецелесообразно: пальба привлечёт ненужное внимание других групп (хотя я искренне надеялся, что это была одна на всю округу), да и тратить патроны попусту не хотелось. «А ещё потому, что ты больше не доверяешь своим глазам, и не уверен, что попадёшь одиннадцать раз из двенадцати, Эдгар».
Спустя ещё чёрт знает сколько времени, дети попросились отдохнуть. Я согласился, мои ноги уже гудели. Найдя укромное местечко в чащобе, я прижал Этну и Марко к себе, чтобы уж точно никакой волк не захотел напасть, и положил себе на колени ружьё. Есть никто не захотел, только сделали по паре глотков воды.
Прикрыв один глаз, я позволил себе немного расслабиться, погрузившись в состояние полудрёма.
***
В тот день я проснулся лёжа с Ольгердом на кровати. Меня разбудили шаги Руты, которая всеми силами пыталась нас не разбудить. Девушка ещё не свыклась с тем, что живёт не одна.
– Прости… – шепнула она, и наклонилась над кроватью.
– Всё в порядке, теперь я могу не вставать так рано, – улыбнулся я и коснулся её руки. – Ты в школу?
