не выдержала и подалась ближе, приложив свободную правую ладонь к его щеке. Матвей вздрогнул, встречаясь со мной взглядом, и у меня сжалось внутри от того, как несправедливо обошлась с ним жизнь.
Он прав, он чертовски прав: если бы Бог — любой Бог, любой веры — был в этом мире, такого дерьма никогда бы не случалось.
— Это был бесчестный обман, — убеждённо кивнула я, продолжая отогревать ладонью его холодную скулу, даже на ощупь напрягшуюся до сведённой челюсти. — Матвей, ты не должен быть рабом и платить за то, чего в итоге не получил. Это неправильно. Мне очень, очень жаль.
Я не дышала — и он тоже замер, пока его дыхание приходило в норму, а кулак медленно разжимался. И когда его губы уже почти тронуло подобие улыбки, из висящей на моём плече сумочки раздалась настойчивая трель. Мы дёрнулись почти одновременно: резкий звук здорово привёл в чувство и заставил меня отпрянуть и прекратить его касаться.
— Прости, — бормотнула я неловко, потянувшись за телефоном. На экране высветилось имя домработницы, из-за чего пересохло во рту. Голос сел на пару октав. — Да, Нина Аркадьевна?
— Юлия Леонидовна, а вы где? Тут к Вадиму Владимировичу приехала его помощница, Виктория. А он не открывает, да ещё и звуки такие — стучит, воет… Ох, боюсь, ему совсем плохо! Вы приезжайте, с вами скорую и вызовем!
_______________
*Веве — религиозный символ, используемый в вуду. Во время религиозных церемоний веве выступает в качестве «маяка» или «пригласительного билета» для духов лоа и представляет их во время ритуала.
Глава 13
За окном «Пежо» мелькали насаженные вдоль дороги тополя, уже вовсю распустившие свежие листочки — но я вряд ли вообще замечала что-то кроме щёлкающего в голове счётчика оставшихся до «Маленькой Италии» поворотов. Меня потряхивало. Всё, на что хватало слипшихся от тревоги мозгов — каждые три минуты умоляюще просить Матвея, занявшего место водителя:
— Быстрее, пожалуйста, быстрее…
— И что это изменит? Успокойся и придумай адекватное оправдание вместо того, чтобы стучать зубами, — раздражающе спокойным тоном отозвался он, продолжая уверенно держать руль. — Изобразить глухоту было ужасной идеей.
Согласна. Услышав, что под дверью Вадика собралась коалиция из неравнодушных тёток без ключа, а сам он далёк от мирного больного, я в панике бросила Нине Аркадьевне первое, что пришло в голову: мы с мужем смотрим боевик. И отключилась, как последняя трусиха.
Думай, Юля, думай. Как теперь вывернуться? И приспичило этой Вике заявиться, вот же наглая прилипала!
— Так. Скажу им, что мы с Вадькой смотрели кино, очень громко. Не слышали, как они стучатся, уснули. И по телефону я её тоже слышала сквозь сон. Это объяснит громкие звуки…
— Да, вот только ты заявишься с улицы, — справедливо заметил Матвей, не отрывая сосредоточенного взгляда от дороги. — Нестыковка.
Я покусала губы, скептично оглядела подол нарядного платья. Да уж, именно в таком виде люди валяются до трех дня в постели. Дерьмо… И так неприятно жгущие пятки мозоли. Неожиданно через них и подкрался выход:
— А я не зайду через дверь. Напротив окна Вадьки растёт берёза, он специально её оставил, когда ландшафтник рисовал дизайн двора. Я заберусь по ней и влезу через окно…
Меня перебил глухой смех Матвея.
— Ты человек-паук, женская версия? — выдавил он сквозь смешки, так что пришлось спешно хлопнуть его по плечу и напомнить:
— Хватит ржать! Тебе вообще-то нельзя!
— Ну прости, как представлю тебя, расфуфыренную куколку на каблуках, зубами хватающуюся за ветки, так на хи-хи пробивает.
— Каблуки можно и снять, — обиженно надув щёки, пробормотала я. — И вообще, я не такая уж слабачка. Залезу!
— И просочишься через закрытое окно? Или уговоришь Вадюшу его открыть?
— А ты для чего? Вернёшься через парадную дверь, скажешь, что по магазинам катался. Откроешь ключом комнату Вадьки, зайдёшь один на правах брата. Вроде как проверить, почему не открываем. Впустишь меня и заодно успокоишь его. Дело пяти минут!
Матвей притих, но в этом молчании я слышала осуждение и полное несогласие с планом: оно сквозило в нахмуренных бровях и едва заметно дёрнувшемся кадыке.
Знаю, звучало не очень вдохновляюще. Но наша главная задача: сделать вид, что с Вадькой всё относительно в порядке. И спровадить Вику, да так, чтобы она свалила со спокойной душой и не сеяла слухи среди шишек «Райстар».
— Если ты не грохнешься жопкой на забор, то в целом, может и сработать, — с тяжёлым вздохом согласился Матвей спустя затянувшуюся паузу, пока машина уверенно подкатывала к воротам дома.
Возле них уже стояла скромная китайская малолитражка Вики из разряда «бабская бибика». Я нервно передёрнула плечами. Вездесущая зараза. Может, уволить её так же, как охранника? Вадим ведь вполне способен кивнуть на моё «увольняем?». Только сдаётся, эта мадам далеко не тот дуболом и устроит озёра соплей, если не получит именно от хозяина внятного объяснения причин увольнения. Их отношения были для меня довольно странными: взять хотя бы факт, что именно с Викой он обсуждал подарок для отца, в то время как я не имела понятия, что он собирался дарить.
Обидно? Хах, как будто я сама ему доверяла хоть что-то достаточно сокровенное.
Оставив машину за оградой, мы с Матвеем тихонько просочились через ворота. Во мне лишь теплилась надежда, что домработница не караулила у окна и не выскочит нам навстречу — тогда всё будет насмарку. К счастью, удалось сойти с мощёной тропинки и, пригнувшись под окнами первого этажа, ринуться огибать дом. Бокор зачем-то пошёл со мной, на что я обернулась и остановила его яростным шёпотом:
— Куда? Иди через дверь…
— Сначала убедимся, что ты сможешь залезть.
Презрительно фыркнув, я продолжила путь, отчаянно проваливаясь в землю каблуками. И за кого он меня принимает? Да он просто не сбегал с уроков из женской гимназии под самым носом у вездесущего директора. И по водосточным трубам скатывались! Правда, мне тогда было пятнадцать, и жопка у меня была поменьше.
Остановившись под крепкой раскидистой берёзой, которая планировалась как средство подъёма, я с тоской глянула вверх.
— Чёрт…
— Идея — дерьмо, — тут же кивнул Матвей. — Может, у садовника в его каморке есть лестница?
— Не такой высоты, — грустно вздохнула я и не без облегчения скинула туфли.
— Как знаешь, но я не буду потом из тебя делать зомби со сломанной шеей. Неэстетично.
Вот уж спасибо. Прям полегчало. Смерив его как можно более гордым взглядом, я потянулась к нижней ветке, но не достала буквально чуть-чуть, чтобы ухватиться. Подпрыгнула. Ногти скользнули по коре, собрали
