Дорис изо всех сил старалась, чтобы голос ее звучал непринужденно, но неприятная дрожь все же чувствовалась. По его реакции было непонятно, понял он это или нет.
— Ну и что же это за планы? — может быть, впервые за весь разговор серьезно спросил Брюс.
— Пол считает, что вы собираетесь жениться на Милдред. Постарайтесь его успокоить, объяснив, что это не вопрос сегодняшнего дня.
Хотя какого черта я даю ему советы? — одернула себя Дорис, но тут же нашла объяснение своего поведения: ради блага мальчика она могла бы сделать и не такое!
Темные брови Брюса поднялись, он изобразил легкое изумление, но Дорис с удивлением поняла, что на душе у него стало легче.
— Ваша забота о благе моего сына похвальна… если за этим не стоит нечто другое.
Господи, хоть бы рубашку накинул, думала она, чувствуя как бисеринки пота собираются у нее на лбу. Я догадываюсь, что ты страшный лицемер: в постель хочешь заманить меня, а жениться на другой. Тебе мало того, что ты внес в мою душу смуту, влез в личную жизнь. Теперь тебе необходимо повлиять и на мою карьеру! Мысленно обвиняя Брюса, Дорис распаляла свой гнев.
— Когда же я перестану играть роль покорной идиотки. — Это уже было произнесено вслух, — готовой, по вашему мнению, в любой момент принять дарованную вами милость. Неужели вы не понимаете, что добровольно я в таком положении не окажусь никогда!
— А почему, собственно, вам и не принять от меня что-нибудь?
— Да просто потому, что у вас нет ничего такого, что мне необходимо!
— Как это нет? А деньги, социальный статус, разве вы не хотели бы заполучить это. Да плюс еще стабильная финансовая поддержка вашего таланта, который вы, к сожалению, захотели применить в сфере, где оплата труда вряд ли может обеспечить нормальную жизнь. Я же просто послан вам небом, — добавил он весьма темпераментно. — Все было бы гораздо проще, — вдруг сменил он тему, — если бы вы не так сильно хотели меня, потому что в моем присутствии вы начинаете терять контроль над собой и чувствуете себя уязвленной из-за моего недостаточного внимания к вашей особе.
— Вы самый неотесанный мужлан, который когда-либо попадался на моем пути, — прошипела Дорис, от возмущения едва не лишившись дара речи.
— О, я могу представить, сколько этих «мужланов» было! — воскликнул Брюс со злорадством. — Мне, кстати, понятно, почему вы решили, будто это я внес в список ваше имя. Вы же привыкли в обмен на сексуальные утехи получать то, что вам необходимо на данный момент. Ваше тело — это ваш капитал, не так ли? Вы расплачиваетесь им за товары и услуги, например, за получение гарантированной зарплаты.
И тут Дорис не выдержала и применила свои профессиональные познания. Она зло бросала в лицо Брюсу обвинения в фарисействе, кричала, что из-за таких, как он, современный институт брака превратился в деловую сделку, что из-за этого умирают любовь и взаимопонимание между супругами — то, ради чего, собственно, и стоит заключать брак!
Брюс наблюдал за ней с каким-то загадочным выражением на лице. Она пыталась истолковать его, но не смогла и продолжала читать ему почти что лекцию, используя научную терминологию и утверждая, что в исторической перспективе романтическая любовь не менее нужна, чем экономические и социальные способы принуждения. Брюс рассмеялся, но это был весьма странно звучащий смех: как будто его нарочитой грубостью он стремился прикрыть затаенную личную боль.
— Романтическая любовь! Да я никогда не поверю, что вы способны на такой чудовищный самообман.
Лицо Дорис побледнело, в действие вступил природный инстинкт самосохранения. Нет смысла больше унижаться, пытаясь доказать этому болвану очевидное, сказала она себе твердо и замолчала. Хотя и ненадолго.
— Я пытаюсь объяснить вам истины, доступные каждому нормальному человеку, и то, чему меня учили. Проблему надо освещать с разных сторон.
— Но вы-то сами как считаете? — настаивал Брюс.
— Я? Так это вы претендуете на роль толкователя моих мыслей, вот и ответьте на ваш собственный вопрос. — Эту фразу Дорис произнесла с неподдельной горечью. — Так почему же все-таки вы рекомендовали фонду мою кандидатуру? Не могу поверить, что вы сделали это без какой-то задней мысли.
— Допустим, в вашей работе подняты очень актуальные для общества проблемы, и я не мог не признать этого.
От его взгляда не ускользнула тень удовлетворения, мелькнувшая на лице Дорис. То, что она не умела скрывать свои чувства, почему-то разозлило его. Будучи трезвомыслящим человеком, он понимал, что сотворенный им образ этого внешне прелестного и внутренне развращенного создания стал давать трещину.
— Я хотел показать вам, как для меня просто заставить вас поступить в полном противоречии с тем, что вы говорите, — проворчал он с выражением мрачного триумфа на лице. — Вы смогли осуществить вашу работу только благодаря мне. Перед тем, как вы решитесь порвать со мной, вспомните, что из-за вашей гордыни целая кафедра лишится куска хлеба… с маслом! Таким образом, ваш уход станет весьма эгоистичным поступком.
— Я никому не позволю командовать собой, — твердо заявила Дорис.
Она понимала, что Брюс Кейпшоу — опасный противник, а если бы он разгадал причину ее страха, то спасения ей просто не было бы! И, тем не менее, она чуть не выдала себя.
— Мне жаль Милдред! Знает ли она о вашем подходе к браку?
— Ваша забота о Милдред напрасна, — сухо ответил Брюс, — не думаю, что мои соображения на этот счет встревожат ее. Она такая же бездушная карьеристка, как и вы, и еще больший прагматик. Не кажется ли вам, что вы драматизируете ситуацию? А может быть, это все последствия вашего, прямо скажем, не слишком удачного брака? Но не старайтесь частный пример распространить на явление как таковое. — И вдруг совершенно, казалось бы, без перехода он огорошил ее вопросом: — Скажите, Ленокс был ревнив? — При этом он сделал шаг к ней, и она различила золотистые искорки в его зрачках. — Пытался ли он следить за вами?
— У него не было причин ревновать меня или следить за мной, — спокойно ответила Дорис. — Дейв был для меня целым миром.
И по тому, как сузились его глаза, она поняла, что ее ответ он принял неоднозначно.
— Я не осудил бы его за это. Вот если бы вы принадлежали мне…
Голос его дрогнул от спазма в горле. Он поднял руку и кончиками пальцев пробежал по ее щеке. Это нежное, легкое прикосновение привело к страшным для Дорис последствиям — внутри нее все стало таять от наслаждения, и это ощущение нарастало как снежный ком.
— Вы неплохой психолог, но все-таки всего-навсего любитель, — прошептала она, напуганная тем, что в любой момент может потерять контроль над собой. — Мне кажется, вы хотите невозможного — уложить в постель одновременно двух женщин — свою мачеху и меня. Почему-то вы отождествляете меня с ней и, подчинив меня, вы надеетесь разделаться с обеими… призраком и живым человеком.
Его рука безвольно упала вниз, и он рассмеялся, но как-то безрадостно.
