она нашла себе любовь на стороне? Какой мужчина это стерпит?
Лютоволк, сидевший рядом, тихонько заскулил.
— По семье скучаешь? — буркнул Властимир, а зверь печально свесил голову.
Скучает… Ждет его волчица, дети малые.
И вот, странное дело, эти огромные хищники всегда только одну подругу выбирали. А если кто из пары погибал, то сами не жили. Не единожды Властимир встречал сбросившихся со скал животных. А ведь могли бы селиться стаями… Один в общине мужского рода, пятой-другой женского. Все, как у людей.
Лютоволк снова заскулил.
— Не услышит тебя, можешь не рвать глотку, — и, заметив недовольный взгляд, добавил: — Видно, хорошая у тебя жонка, раз тоскуешь.
Но его слова были встречены фырканьем. Зверь нагнул голову, показывая ухо, край его был надорван. Властимир изумленно присвистнул.
— Она сделала?
Лютоволк кивнул.
— Зачем тебе такая непокорная? Одна головная боль!
Но желтыми огнями сверкнули звериные глаза: потому что любит! Единственная она, самая желанная. Для нее вышел к людям и не считал просьбу о помощи унижением, потому как ради волчицы и детей был готов на все.
Властимир хотел рассмеяться, но не смог.
На ум почему-то пришла Забава. Ее потухшие глаза и опустившиеся плечики. Печаль наложницы тревожила сердце. Но хуже того — подталкивала прислушаться к женским словам, отыскивая в них зерно истины. А ведь так быть не должно!
Круто развернувшись, Властимир зашагал обратно. Лезут в голову всякие глупости! Вышвырнуть бы их, как шелудивых псов, а вот не получается.
И ноги сами бегут обратно. Не хочется оставлять Забаву одну слишком надолго. В своих воинах Властимир был уверен. Не одну битву плечом к плечу выстояли. Однако сейчас не терпелось вернуться. Да и поздно уже, пора наложнице оказать внимание своему господину.
* * *
— Сегодня доедем до жилья. Без моего дозволения не говорить, далеко не уходить. Здешние волхвы девок не жалуют, поняла?
— Да, господин…
Властимир хмуро взглянул на нее и вышел из-под навеса.
А Забава принялась дальше переплетать взлохмаченные после сна косы. Еще бы помыться ей — семя князя до сих пор пачкало бедра, — и еще не забыть корешков против тягости съесть. Ребенка быть не должно.
Пальцы дрогнули, и гребень — подарок князя — больно ткнулся в кожу на шее, добавляя к душевной боли телесную.
Забава сморгнула подступавшие слезы.
Все эти дни сердце глодала тоска. И страсть мужчины не могла от избавить от давящего на грудь чувства. Болезненные ласки и страсть были по-прежнему приятны, но внутри будто заледенело.
Князь это чувствовал и злился. Брал ее все напористей. Однако каждый раз испытанное наслаждение было лишь тенью предыдущего, а сегодня и вовсе не случилось. Властимир остался недоволен. Но притворяться на ложе она не могла. И не хотела.
А тревога становилась с каждым ударом сердца все сильнее. Казалось, даже воздух ею исполнен. На каждый вздох оседает в груди пепельно-серой горечью. И расползается во все стороны… Что-то ждет их! Нехорошее очень, гадкое.
Крепче перевязав косы, Забава спрятала их под платок. Зеркала у князя не было, пришлось делать наощупь. Потом скорее взялась за полотенце — как могла обтерла кожу.
А за пологом навеса уже фыркали лошади. Громко так… испуганно.
Обернув рубаху и накинув душегрейку, Забава поспешила на воздух.
— Ой, мамочки, — шепнула, едва взглянула вокруг. — Это… это…
— Кровяная роса, — проскрипел стоящий неподалеку Пересвет.
А на сухом лице ни капельки ужаса или хотя бы удивления. Будто ему привычно наблюдать бурые потёки на деревьях и стенах навеса.
— Н-но почему? Часто это… так?
— В Топях почти всегда зимой. Говорят, так нечисть оплакивает сдохшую распутницу.
И, сплюнув на землю, Пересвет удалился.
Забава же пошла в другую сторону.
Ещё один нашелся! Не знает, что случилось, а клеймо ставить торопится. Сам-то как? Блюдет целомудрие? Что-то сомнительно!
Охваченная гневом, Забава не сразу заметила, что вышла к самой окраине лагеря.
Наверное, и дальше бы убежала, однако рядом серой тенью соткался лютоволк и перегородил ей дорогу.
— Гр-р-р, — заворчал тихонечко.
Мол, куда собралась?
— Никуда, — отвернулась, стряхивая с себя веточки кровавые капли росы. — Погулять решила перед дорогой.
А зверь осторожно боднул ее лбом в ноги — приказывал назад поворачивать. Наверное, тут было опасно. И Забава хотела уже послушаться зверя, как из чащи донёсся приглушённый детский плач.
Там ребенок!
Не помня себя, Забава рванулась на помощь и тут же была сбита с ног лютоволком.
— Пусти, — забарахталась под тяжёлым телом. — мне нужно… нужно туда!
Но над головой вдруг прогрохотало:
— Не смей даже!
И ее как пушинку дёрнули вверх. Князь!
— Это нечисть! — зарычал зверем. — Мавки к себе зовут! Никогда, слышишь? Никогда не ходи на зов — ребенок это, женщина или зверь. Поняла?!
И Властимир встряхнул ее, будто тряпичную куклу. А у самого глаза бешеные. И лицо словно из камня высечено — только жилка на виске колотится.
— П-поняла, господин…
И всхлипнула — синяки на плечах останутся от такой хватки! Князь отшатнулся. Перехватив ее за руку, поволок за собой.
— Сказано же было не уходить далеко! — продолжал ругаться. — Цепью прикую!
Забава молчала.
Но все внутри стремилось обратно, туда, откуда доносился плач. Сколько в нем было боли! Сколько горькой безысходности — сердце кровью обливалась! Да только что Властимиру чужие страдания! Князь оттащил ее к Стогриву и заставил взобраться на лошадь. А сам прыгнул следом.
— Едем! — крикнул отряду.
И что есть сил пришпорил жеребца.
Тот аж на дыбы взвился и как бросился вперёд — только ветер в ушах засвистал. Но даже он не мог перебить тихих рыданий, что неслись за ними следом.
Глава 19
Властимир
Дурак он! Баран крутолобый… Нет, хуже! Нужно было сразу девицу назад отправлять. Выделить стражника, лошадь, и пусть обратно в терем скачет!
А он? Купился на мольбы и ласковый взгляд. Юнец безусый, а не правитель Северного царства. Тьфу!
Ярость жгла хуже пламени, и даже быстрая скачка не могла её сбить. Может, все же избавиться от девки — послать обратно, а в провожатые лютоволка определить? Но Властимир отбросил эти мысли за ненадобностью. Слишком поздно!
Селение волхвов уже совсем близехонько.
Но вдруг оберег из медвежьего когтя, что он взял в дорогу, стал теплым. Опять нечисть близко! Не подходит только потому, что день на дворе и зверь рядом.
Властимир крепче пришпорил Стогрива.
Ох, плохо! Раньше мавки если и бесились, то совсем немного. Убивали редко, больше пугали и путали. А беды людям приносило моровое поветрие.
Онако теперь нет… Случилось в Топях страшное. А может,
