class="p1">Выход из сложившейся ситуации архиепископ видел в совместных действиях, которые возможны, если религиозные сообщества (т. е. государства с различными вероисповеданиями) будут доверять друг другу.
Путь к взаимопониманию между христианами и мусульманами Р. Уильямс находил в том, чтобы в процессе диалога люди западной культуры отказались бы от утверждений, что понятия справедливости и прав человека возникли на основе европейского просвещения, а исламский мир ничего не сделал в этой области. «Это не дело просить исламский мир, – утверждал архиепископ на том же семинаре, – чтобы он без всякой критики принимал западную модель с ее светской концепцией прав человека и их практическим применением, важно научиться жить в мире, где различные общества признают законность существования друг друга»[336]. Таким образом, речь шла фактически о нецелесообразности внедрения ценности западной цивилизации в исламский мир.
Иной подход предлагался Р. Уильямсом для установления взаимопонимания между иммигрантами, исповедующими разные религии, и в первую очередь мусульманами, и британцами. Здесь вопрос заключался в необходимой интеграции (но не ассимиляции) этнических меньшинств в британское общество и проявлении терпимости со стороны британцев. Одним из главных методов интеграции, по мнению архиепископа, должно быть образование, включая создание христианско-мусульманских школ, которые постепенно будут приобретать светский характер. Христианским детям Р. Уильямс предлагал внушать, что, если они и их родители проявляют любовь к богу тем, что посещают церковь, принимают святое причастие и помогают бедным, то мусульмане с той же целью следуют своим обычаям, включая ношение закрытой одежды и платка на голове.
Британцев же архиепископ призывал к тому, чтобы «не переносить восприятие глобального ислама как «мощной и угрожающей силы» на исламское меньшинство в собственной стране и помнить о том, что иммигранты вносят свой вклад в благосостояние общества, а их верования обогащают британскую культуру[337].
Линию на диалог с исламом и преодоление раскола церкви по вопросу рукоположения женщин в сан священников и епископов продолжил преемник Уильямса – Джастин Портал Уэлби (Justin Portal Welby). На свой пост 57-летний клирик (р. 6 января 1956 г. в Лондоне) вступил 21 марта 2013 г. В отличие от своих предшественников Дж. Уэлби пришел в церковную жизнь из бизнеса. Но до этого за его плечами было блестящее образование: классическая школа в знаменитом Итоне и Тринити-колледж Кембриджского университета, где Уэлби изучал историю и юриспруденцию. Затем в течение 11 лет он работал в нефтяных компаниях в Париже и Лондоне, занимаясь преимущественно проектами на Северном море и в Западной Африке и достигнув должности управляющего финансами.
В 1983 г. Уэлби пережил трагедию – в автокатастрофе погибла его семимесячная дочь, что побудило его к размышлению о пасторском служении. В 1989 г. Уэлби оставил руководящий пост в нефтяной компании и поступил на учебу в колледж Св. Иоанна Даремского университета, где в 1992 г. получил пасторский диплом и диплом бакалавра и был рукоположен в диаконы. После этого карьера Уэлби на духовном поприще развивалась довольно успешно. Выполнение обязанностей викария в ряде храмов принесло ему признание и авторитет в церковном мире и среди верующих. В 2013 г. Уэлби был избран Архиепископом Кентерберийским[338].
В руководстве англиканской церкви новый Архиепископ, как и его предшественник, представлял либеральную точку зрения против традиционалистов, но одновременно пытался примирить оба эти течения. Так, выступая за права гомосексуалистов, он солидаризировался с негативным отношением руководства Церкви Англии к однополым бракам. Клириков, не одобрявших гомосексуальные связи, он предупреждал о том, что они рискуют оказаться идущими не в ногу с меняющимся миром, и призывал их принять тот факт, что в области сексуальности произошла революция.
В оценке иммиграции Архиепископ солидаризировался с лейбористами. Различия, привнесенные иммигрантами в культурную среду коренного населения, он считал не угрозой, а подарком и заявлял, что не хотел бы жить в монокультурном обществе. Поддерживая христианско-мусульманский диалог, Уэлби в то же время не снимал ответственности с лидеров ислама за произведенные теракты и экстремизм в целом. Забегая вперед, отметим, что, осуждая теракт, совершенный исламистами в июне 2017 г. на Лондонском мосту, Архиепископ заявил: «Со стороны исламских лидеров было бы лицемерием отрицать взаимозависимость между террористическими актами и исламом, поскольку, если что-то происходит в рамках нашей собственной веры, мы должны взять на себя ответственность за противодействие этому»[339]. Одна из трудностей в ведении диалога с исламом, по мнению Уэлби, заключается в том, что в этой религии нет сложившейся структуры во главе с папой или епископом, с кем бы можно было начинать обмен мнениями. Отсюда – попытки диалога с разными течениями ислама и на разном уровне.
Примечательно при этом, что движение к взаимопониманию с исламскими проповедниками происходило и на уровне приходов. Входило в обычай приглашать исламских клириков проповедовать с амвонов в англиканских церквах. К этому подталкивали не только позиция Архиепископа, но и финансовые затруднения, связанные с содержанием храмов. По тем же причинам англиканские часовни в больницах и тюрьмах превращались в молельни для представителей всех религий, но использовались главным образом мусульманами[340].
В какой-то степени покровителем мусульман становился и официальный наследник королевы Елизаветы II принц Чарльз. В своих выступлениях он неоднократно заявлял, что собирается изменить коронационную клятву и быть защитником (defender) не только англиканства, а всех религий, исповедуемых гражданами Королевства[341].
Таким образом, конец XIX – начало XXI вв. характеризуется дальнейшим упадком религиозности, коснувшимся всех христианских конфессий, ростом экуменических контактов между ними, демократизацией Церкви Англии и включенностью ее в христианско-мусульманский диалог, что соответствовало реализации политики мультикультурализма.
Глава 13
Положение мусульман в Британии в конце XX – начале XXI вв. Мусульманские организации и кризис политики мультикультурализма
К концу XX в. стало очевидно, что религиозные пристрастия мусульман оказались более устойчивыми, чем предполагались, а уровень прироста мусульманского населения более высоким, чем ожидалось[342]. Перепись населения 2001 г. подтвердила эти тенденции[343].
Мусульмане, как, впрочем, и другие иммигранты, живут в городах Англии и Уэльса, создавая там своеобразные анклавы. Подобная изоляция объяснялась не только привязанностью приезжих к своей общине, но и стремлением британцев отгородиться от этнических меньшинств. Большая часть переселенцев принадлежит к одному из направлений ислама – суннитам, является выходцами из Пакистана и Бангладеш и отличается низким уровнем образования и доходов. Более образованными и состоятельными являются приезжие из Восточной Африки. Лондон, а фактически его пригороды, принял многих богатых мусульман из Ближнего Востока, имеющих миллионные состояния.
Неквалифицированный труд мусульман находит применение в строительстве, при ремонте дорог, уборке территорий. Социологи называют их «новым пролетариатом», находящимся на самой низкой ступени социальной лестницы и
