Михайловна Садовская, с которой тот познакомился на курорте в Германии. Она была гораздо старше юноши, имела полноценную семью. Роман был отнюдь не мимолётным и оставил свой след не только в жизни, но и творчестве поэта.Жизнь давно сожжена и рассказана, Только первая снится любовь, Как бесценный ларец перевязана Накрест лентою алой, как кровь. И когда в тишине моей горницы Под лампадой томлюсь от обид, Синий призрак умершей любовницы Над кадилом мечтаний сквозит.
1910
После поэт неохотно вспоминал о ней, а судьба Садовской под конец жизни сложилась драматично. Будучи смертельно больной, она рассказала врачу-психиатру о своём романе с Блоком, чему тот не поверил. Но даже умирая, она не хотела расставаться с письмами поэта…
А.А. Блок и Н.Д. Менделеева
А за два года до окончания девятнадцатого века в судьбу Блока вошла главная женщина его жизни – Любовь Дмитриевна Менделеева, дочь великого учёного, которая на годы стала для поэта той Прекрасной Дамой, которую ждали и его сердце, и его вдохновение… Однако молодая жена жаждала не только духовной близости. И по иронии судьбы два любящих друг друга человека искали земную близость на стороне. Так, любовником жены на какое-то время стал даже друг Блока – поэт Андрей Белый. А сам Блок пережил два романа с ярчайшими женщинами Петербурга – актрисой Натальей Волоховой (в стихах это «Снежная Дева») и оперной певицей Любовью Дельмас, буквально поразившей его исполнением партии Кармен… Естественно, под этим легендарным именем она и вошла в его поэзию.
Встретив Волохову, поэт буквально взорвался от восторга всем своим поэтическим существом, за несколько дней создав большой цикл стихов «Снежная маска». «Посвящаю их тебе, высокая женщина в черном, с глазами крылатыми и влюбленными в огонь и мглу моего города».
И вновь, сверкнув из чаши винной, Ты поселила в сердце страх Своей улыбкою невинной В тяжелозмейных волосах. Я опрокинут в тёмных струях И вновь вдыхаю, не любя, Забытый сон о поцелуях, О снежных вьюгах вкруг тебя. И ты смеёшься дивным смехом, Змеишься в чаше золотой, И над твоим собольим мехом Гуляет ветер голубой. И как, глядясь в живые струи, Не увидать себя в венце? Твои не вспомнить поцелуи На запрокинутом лице?
(«Снежное вино», 1906)
Но сама Волохова не была готова броситься в этот вихрь, к тому же Любовь, супруга поэта, предприняла неожиданные действия, предложив актрисе связать с Блоком всю жизнь. Рискованный шаг жены удался, и Волохова рассталась с влюблённым поклонником. Но остался цикл замечательных стихов! (Не зря же тысячи людей провожали его в последний путь.)
И, наконец, встреча с Кармен, то есть с Любовью Андреевой-Дельмас, которая блистала в то время в этой роли. 14 февраля поэт признался в записной книжке: «…пела Дельмас – мое счастье». И – новая буря эмоций, восторженное почитание таланта певицы, волнующее ожидание новых встреч и, конечно же, – стихи, стихи, стихи… «…Я вас никогда не забуду, вас нельзя забыть…» – слова эти любящей Дельмас, как и стихи Блока, говорят сами за себя, в том числе и о том, что любовь эта была взаимной.
Л.А. Андреева-Дельмас
Конечно, королевам сцены льстило такое рыцарское отношение Блока, но той же Дельмас в обычной жизни хотелось простого человеческого счастья, а поэт снова не мог отделить любовь земную от поэтических снов… Так распался и этот союз. Но какие стихи вышли из-под пера Блока!..
…Вот – мой восторг, мой страх в тот вечер в темном зале! Вот, бедная, зачем тревожусь за тебя! Вот чьи глаза меня так странно провожали, Еще не угадав, не зная… не любя! Сама себе закон – летишь, летишь ты мимо, К созвездиям иным, не ведая орбит, И этот мир тебе – лишь красный облак дыма, Где что-то жжет, поет, тревожит и горит! И в зареве его – твоя безумна младость… Все – музыка и свет: нет счастья, нет измен… Мелодией одной звучат печаль и радость… Но я люблю тебя: я сам такой, Кармен.
А жизнь и нагрянувшие потрясения семнадцатого года, и то, что последовало за ними, всё дальше уводили поэта и от радужных снов, и от самой поэзии, когда Блок понял своё крайнее одиночество рядом с двумя, казалось бы, самыми близкими людьми (женой и матерью, не нашедших общего языка в это и без того трудное время), – силы для нормальной жизни стали быстро покидать его…
Но осталась его удивительная поэзия – та самая, между земным и небесным. Его знаменитая «Незнакомка» звучит как симфония – так много сумел он сказать, так щемяще высоко выразить накипевшее, поднять такие глуби, раскрыть такой свет чувства!.. Конечно же, в эти минуты поэтом владело не столько мастерство, сколько вдохновение.
…И каждый вечер, в час назначенный (Иль это только снится мне?), Девичий
