Они такие вздыбленные и напряжённые, что кажется, вот-вот лопнут.
Широкие плечи, идеальные косые мышцы пресса, что прочерчиваются под кожей сильнее от каждого поворота корпуса.
Хоть в комнате и включен кондиционер, но мне становится как-то жарко.
Как заворожённая смотрю на сложенного будто древнегреческий бог мужчину. Жалкий голосок где-то внутри пищит о том, что он никакой не бог, а, скорее, демон. Личный демон, что призван мучить меня…
Горько, остро и одновременно сладко…
Мотаю головой, пытаясь избавиться от этих мыслей. Боже, Маша, ты чего?! Они в еду что-то подсыпали? Что с тобой происходит?
Сама не знаю, почему, но не могу перестать пялиться на него!
Мне же никогда не нравились такие как он, такие как они с братом… Нарочито брутальные и подчёркнуто мужественные качки… но вот теперь я почему-то не могу отвести взгляд.
Рот непроизвольно наполняется слюной.
Я сглатываю её и уже было хочу отвернуться, но…
В этот момент словно нарочно, будто зная о том, что я пялюсь на него, Саша поднимает на меня глаза, и…
Подмигивает! Чувственные губы растягиваются в издевательскую усмешку.
Он меня заметил!
У меня внутри всё опускается…
Глаза расширяются, и я прячусь за занавеской.
Сердце колотится как бешенное. Кажется, словно меня застукали за чем-то дико неприличным! Хочется сходить в душ! Хочется как-то сбросить это напряжение. Отчего-то сдвигаю стиснутые бёдра ещё крепче. Чувствую, как пульсация между ног усиливается.
Ох, ё-моё! Да что же это со мной такое!
Неужели, эти двое подсадили меня на сексуальный кайф как на наркотик?
— Маша? — дверь распахивается, и я вздрагиваю, продолжая прятаться за занавеской. В комнату входит Миша.
От его присутствия ничуть не легче! Если Саша, скорее, пугает и смущает меня своей нарочитой холодностью, то Миша… он так хорош и привлекателен, что у меня все душевные силы уходят на то, чтобы не растаять от его заботы!
Но сейчас я дико напряжена, потому что он застал меня врасплох.
— Маш, ты чего там за занавеской прячешься? — через тонкую полупрозрачную ткань я вижу его лукавую усмешку.
— Я… да так, — пожимаю плечами, выходя. — Хотела… воздухом подышать, — лепечу свои нелепые оправдания.
— Отлично, — Миша аккуратно берёт меня за руку. — Пошли, как раз подышишь. Мы хотим тебя отжарить.
— Что?! — вскидываю брови.
— Я говорю, хотим мясо пожарить, — невозмутимо отвечает он.
Я лишь хватаю ртом воздух. Мне реально показалось, или он сперва оговорился?
Пока мой мозг перегружен, Михаил ведёт меня за собой по лестнице.
Спускаемся вниз, выходим из дома, и огибаем его.
На заднем дворе уже стоит мангал, тут есть бассейн, и… Саша, за которым я следила из окна.
Боже, дай мне хладнокровия и выдержки, чтобы иметь дело с этими двумя сексуальными мерзавцами и при этом держать себя в руках!
Глава 41
Михаил
Зной пробирается под кожу. И я сейчас не только о солнце. Жарче всего мне становится, когда я вижу, как капли пота стекают по белоснежной коже на шее Маши.
Она стоит рядом. Пламя костра и ароматный дым от жарящегося мяса сплетаются в лёгкое ощущение лета. Впервые за долгое время я чувствую, что действительно хочу отдохнуть. От грёбанной работы, от забот и проблем с взбешённым начальством. Удивительно, но с этой крошкой, что свалилась на наши головы как гром среди ясного неба, предвкушение отдыха только усиливается.
Слежу за реакциями её тела. Брат прав, девчонка уже совсем окрепла. В глубине души я понимаю, что она снова дурит нам головы, притворяясь больной, но… эти её ухищрения кажутся такими наивными и милыми, что совсем не раздражают.
Она как ребёнок, ей богу! Думает, хитрая такая, обманула нас, и поэтому мы её не трогаем. Глупышка. Даже не понимает, что на самом деле происходит.
Хотя… если честно, она не одна такая. Я и сам ни хрена не понимаю, почему мне приятно о ней заботиться. С того момента, как я нашёл её в том лесу, возле обрыва, моё отношение к ней изменилось. Сперва я просто дико переживал, хотел всё исправить, но потом… Вся эта хрень с игрой в заботливого доктора мне даже понравилось. Особенно вштыривает то, как поменялся её взгляд. Она уже не смотрит на меня как загнанная на охоте лисица. Всё чаще я ловлю на себе её задумчивые, изучающие взгляды, всё чаще слышу вполне искренние «спасибо». Нет, конечно, крошка нам не доверяет. И по-прежнему приходится запирать её в комнате на ночь, но… каждый мелкий шаг в её сторону, каждая уступка и проявление нежности пробивает брешь в её обороне.
Пока я сам не понимаю, чем же она так меня цепанула. Маша — самая загадочная из всех девушек, кого я когда-либо встречал. Постоянно ломаю голову над ней, пытаясь понять, о чём же она на самом деле думает? Её огромные, небесно-голубые глаза, нежный голос, юное лицо совершенно не вяжутся с тем образом, что выстраивают факты.
Расчётливая авантюристка, что уже не раз дурила мужикам головы в теле невинного ангелочка! Чёрт её дери! Я с ума схожу от этого контраста!
Служба в полиции вышколила нас с братом не доверять преступникам, а верить лишь фактам, но… Почему же мне так дико хочется поверить этой крошке?
— Уже почти готово, — брат подходит сзади.
Останавливается прямо за спиной Маши, и я замечаю, как она вздрагивает.
Рядом с Сашей она, по-прежнему, напряжена.
— Пить хочется… — шепчет, тут же отходя от него на почтительное расстояние.
— Вот, держи, — Саша протягивает ей стакан. — Это пунш.
Маша кивает и делает несколько глотков, потом закашливается.
— Он что, алкогольный? — шепчет, мило утирая вишнёвые капли с уголков рта.
— Самую малость, — подмигивает брат. — Другого напитка нет.
— Ясно, — малышка пожимает плечами и отпивает ещё немного.
Я усмехаюсь. Сашка умеет делать шикарное вишнёвое вино, которое пьётся как компот. Вкусное, сладкое, звонкое. Но…
