ее к себе.
– Оно где-то р-рядом, – сказал он взволнованно. – Я чувствую. Будь остор-рожна и не ходи никуда, кроме… обжитых мест.
Дора испуганно кивнула.
– Ты будешь биться с этим? – спросила она, и ворон медленно кивнул.
– Если оно р-решится напасть. Может и выжидать. Я не знаю…
Поэтому, как только стрелки часов указали на хоть сколько-то ночное время, Дора поднялась к себе и плотно затворила дверь. Ворону она была не нужна, только бы помешала. И когда внизу раздалось хлопанье крыльев, Дора плотнее укуталась в одеяло.
Чуть погодя в доме снова поселилась тишина, и Дора все же приоткрыла дверь: вдруг ворон захочет побыть с ней. Но, судя по возне в гостиной, ему нравились и подушки. Дора не стала настаивать: он был ее гостем.
И теперь спать было как-то проще и спокойнее.
Мысленно пожелав ворону доброй ночи, Дора провалилась в сон.
Наутро все повторилось: они почти что молча позавтракали, и ворон снова заснул, а Дора занялась своими делами. Она хотела было спросить его о том, что было ночью, но побоялась.
Ворон же спал явно неспокойно. Дрожал во сне, невольно возился в подушках, а затем и вовсе открыл глаза и тревожно осмотрелся.
– Ты тоже видишь сны? – удивилась Дора, сметая с дивана его перья и пух.
– А р-разве я не живой? – Ворон перебрался на подоконник и принялся чистить перья. – Я видел пр-рошлое. Такое далекое, что и не упомню, что именно.
По его печальному тону Дора поняла: лучше его не трогать.
Ворон же о чем-то напряженно думал. Наверное, о тени: как ее достать и как победить. Полнолуние было уже совсем близко: кажется, даже сегодня, и Дора надеялась, что все закончится.
– Ты ничего не решил? – спросила она украдкой к вечеру, когда пила в гостиной чай.
Ворон встрепенулся: сегодня он даже летал куда-то, вымок под дождем и теперь грелся у батареи.
– А что тут р-решить? – вздохнул он. – Нет, ничего… Хотя полная луна вот-вот выйдет на небо.
Ворон явно переживал, чувствуя себя ответственным за нее, и Дора тепло ему улыбнулась.
– Не бер-ри в голову, – велел ворон. – Это всегда была моя забота и ей же останется.
Дора посмотрела на него с уважением: почему-то это ее тронуло, – и показала полотенце.
– Вытир-раться? – Ворон распушил было перья, но потом согласно придвинулся. – Да, быстр-ро отказываешься от пр-ривычки быть мокр-рым и замер-рзшим.
Теперь он снова прятался в подушках и думал: Дора видела, как бесцельно обводят комнату его глаза. Она не отвлекала его, только читала книгу, и ворон порой даже подбирался ближе, чтобы заглянуть туда.
Раз-другой в окне мелькнула тень, но стоило ворону только поднять крылья, как она исчезала. Дора наблюдала за этим с невольным интересом. И все же осмелилась спросить.
– Как ты становишься таким большим? Ты ведь… ты ведь сейчас меньше, – заметила она и тут же прикрыла рот ладонью.
– Ну а иначе мне здесь будет неудобно. – Ворон прижал крылья совсем близко к телу. – Тут станет слишком тесно. Но это еще что… Если я захочу, то смогу закр-рыть собой луну – такие у меня кр-рылья.
И тут он осекся, вдруг закаркал сам себе, и Дора не поняла даже, что случилось.
– Ты чего? – спросила она испуганно, и ворон весело посмотрел на нее.
– Если я не могу согнать тучи, то… я сам закр-рою луну вместо них! – воскликнул он и тут же поник. – Но… сумею ли я пр-родер-ржаться всю ночь?
– Что придаст тебе сил? – спросила Дора серьезно, и ворон задумался.
– Ничего, – сказал он наконец. – Р-разве что добр-рый ужин. Но ты меня славно кор-рмишь, так что подойдет.
Дора подумала, что это слишком просто: ни заклинаний, ни чего-то особого, чтобы получить силу, ничего. Но, может, так оно и было на самом деле: разве в сказках написали бы правду? А ворон был с ней здесь и сейчас.
Она хотела его спросить, что будет, если он его победит: что он станет делать, – но побоялась. Один раз она его этим задела за живое и второй раз тем более не хотела обидеть.
– Какой пр-ростой ответ. Вот что значит тысячу лет думать об одном и том же, – пожаловался ворон. – Вот оно как…
В его голосе Дора различила решимость, и она ее обрадовала.
– Мне кажется, у тебя должно получиться, – сказала она, хотя едва ли ему это было нужно. – Столько лет… ты ведь тоже копил силу.
– Будем надеяться, – сказал ворон. – Надежда – большая сила, как и вер-ра. В нашем деле это нужно.
Доре польстило, конечно, что он так говорит, но она знала: ей останется только спрятаться и не мешать. И Дора была этим довольна: не очень-то хотелось делать то, чего она не умела.
Ворон и правда склевал мяса больше, чем обычно, и теперь прохаживался по подоконнику, наблюдая, как ночь укрывает поля.
– Когда я скажу, иди к себе и ни в коем случае не спускайся вниз, что бы ни стр-ряслось, – велел он. – Даже если тебе покажется, что р-развер-рзлась земля. Даже если покажется, будто вот-вот упадет небо. Случись что, я не смогу тебе помочь.
Дора нервно обняла себя за плечи, взволнованно глянула на него.
– А как же ты? Если что-то случится с тобой?
За эти пару дней она привыкла к такому соседу и теперь по-настоящему переживала, что с ним что-то произойдет.
– Не думай об этом. Если тысячу лет я удер-рживал его, то… и сейчас удер-ржу, – прокаркал ворон, хотя и не слишком уверенно. От Доры это не укрылось, и она привычно потянулась, чтобы его погладить. Ворон не прятался, подставил голову, но быстро отстранился.
– Пор-ра, – сказал он, когда потихоньку начали расступаться облака. – Иди и помни, что я тебе сказал. Не выходи из комнаты. И не вер-рь ничему, что услышишь, пока не позову сам.
Доре ничего не оставалось, кроме как подняться к себе и затворить дверь.
Сначала минуты тянулись мучительно долго. Внизу было тихо, только где-то в доме тикали часы. Впервые Дора слышала их так отчетливо. Тик-так, тик-так. За окном поднимался ветер, в стекла бил редкий дождь, качались деревья. Все вместе даже убаюкивало, и Дора прикрыла глаза: ворон не запрещал спать.
Тик-так, тик-так. Она открыла глаза и выглянула в окно.
Ничего.
Тик-так.
Но стоило Доре снова закрыть глаза, как она услышала внизу шум. Били крылья, стучали тут и там по полу шаги, скрипели стены, и Дора невольно вжалась в кресло. Не смотреть, не думать, не спускаться. Притвориться, будто ее нет дома.
Дора потянулась к наушникам, хотела их включить, но они не работали. Связь на телефоне тоже пропала, усиливался дождь и ветер, и Дора привычно испугалась.
Она обошла комнату, оглядела фотографии. Пусто. Но и немудрено – тень сейчас была внизу.
Тик-так, тик-так.
Шум, казалось, приблизился, звучал уже почти на лестнице, и Дора проверила дверь. Плотно закрыта. Хотелось бы верить, что ей это поможет.
Тик-так.
Шум снова отдалился, ветер норовил разбить окна и впустить в дом дождь, и тут внизу резко скрипнула форточка.
«Выгнал, – поняла Дора, – выгнал». Но этого было мало.
Она снова кинулась к окну.
Посреди бури было ничего не видать, она едва ли могла различить собственный двор, и стало страшно. А если ворон не справится? А если пострадает или вовсе погибнет? Дора испуганно качнула головой. Нет, нет, даже и думать об этом нельзя. Нужно верить в лучшее, в то, что он справится, нужно… Дора всегда боялась, что мысли могут воплощаться. Она велела себе верить в ворона во что бы то ни стало и не верить в то, что пытается запугать их обоих. Не верить в зло, отравившее землю.
Дора подняла глаза на темное небо, полное рваных туч, и обомлела.
Огромная птица взмыла ввысь и в последний миг закрыла выплывшую из облаков луну. Ее крылья раскинулись от края до края: одно едва касалось полей и домов вдалеке, другое задевало верхушки леса. Черные перья целиком загородили лунный свет, и ночь стала настолько темной, что Дора, выключив лампу, не разглядела бы и собственные руки.
Внизу же, за забором, бесновалось нечто.
