Испуганная Мария, которая уже разделась, собираясь лечь в постель, приказала дамам посмотреть, кто посмел нарушить ее покой. Король ворвался в комнату и с нескрываемым интересом огляделся по сторонам.
Поняв, кто перед ней, итальянка почтительно присела в реверансе, но король тут же поднял ее и поцеловал долгим поцелуем. В нос принцессе ударил острый запах чеснока, и она успела еще заметить большой покрасневший от холода нос, седеющую бородку и блестящие синие глаза, полные любопытства и вожделения.
Придворные дамы Марии Медичи склонились перед своим повелителем, а герцогиня Анна де Немур, первая статс-дама, которую Генрих подчеркнуто учтиво приветствовал, как только выпустил из объятий молодую супругу, предложила королю свои услуги в качестве переводчицы. Урожденная д'Эсте, герцогиня с детства владела итальянским.
Генрих пребывал в отличном расположении духа. Весело потирая руки, он обратился к жене:
– Надеюсь, вы уступите мне краешек вашей кровати. Я так спешил к вам, что не захватил свою…
Откровенность этого предложения застала герцогиню врасплох, и она тщетно попыталась смягчить слова короля, пробормотав что-то об освящении брака папским легатом. Мария же Медичи, не совсем понимая, о чем речь, но желая произвести наилучшее впечатление на мужа, внезапно объявила:
– Я с удовольствием выполню любое желание моего короля и супруга.
В ответ Генрих широко улыбнулся и во всеуслышание распорядился:
– Поскорее уложите королеву в постель. Я же ненадолго удалюсь, чтобы привести себя в порядок.
Дамы засуетились; Мария, поняв наконец, что ее ждет, потеряла самообладание. От страха ее стала бить дрожь, и, несмотря на множество грелок, бедняжке никак не удавалось согреться.
Не дожидаясь приглашения, в опочивальню вернулся Генрих, сбросивший с себя кирасу и сапоги со шпорами. Подготовка к брачной ночи не заняла у короля много времени. Не стесняясь, он скинул с себя остальную одежду и лег рядом с Марией.
Волна отвратительной вони обдала молодую женщину, так что она с трудом сдержала приступ тошноты. Аромат изысканных благовоний, которыми всегда пользовалась Мария, не смог побороть исходившего от короля сильного козлиного запаха, и изнеженная итальянка едва не задохнулась.
Добрый король Генрих и вправду мылся очень редко – мыться часто считалось в те времена во Франции почти грехом. Потому в свою брачную ночь Мария Медичи пережила пренеприятнейшее испытание. Однако…
Однако на следующее утро у нее хватило такта и выдержки никак этого не показать. Она улыбнулась и мило объявила:
– Я покорена и очень рада, что нашла короля молодым и полным сил.
На что Генрих галантно ответил:
– Я тоже не обманут в своих ожиданиях. Вы красивы и грациозны.
Неужели это начало упоительного медового месяца? Никоим образом. Этот спектакль был устроен исключительно для папского легата и посланника герцога Фердинанда. Новобрачные сочли свой первый супружеский опыт не особенно удачным. Правду говоря, у каждого из них была своя причина не ощутить «любовного опьянения». Мария про себя называла короля «грязным невежей», а король – едва ли не вслух – честил ее «дряблой толстухой» и «неопытной дурой». Но они поженились вовсе не для того, чтобы развлекаться, и потому на следующий же вечер мужественно встретились вновь. Так продолжалось до дня официального бракосочетания, которое состоялось неделю спустя, восемнадцатого декабря. Все это время Генрих почти не отходил от Марии и весьма примерно исполнял свой долг. Усердие короля вскоре дало о себе знать: королева понесла.
Не прошло и пяти дней после свадьбы, как Генрих покинул Лион, сославшись на неотложные государственные дела, и, галопом миновав Париж, устремился в Верней, где уже ждала его очаровательная Генриетта д'Антраг. Толстая и глуповатая флорентийка заставила короля вспомнить о стройной и остроумной любовнице. Неужели мужчина, с честью выполнивший супружеский долг, не может себе позволить немного наслаждения?
Вскоре Генриетта убедилась, что женитьба ни в коей мере не лишила Наваррца его мужской силы. Любовники не покидали постель несколько дней. А когда наконец они вышли из спальни, Генриетта тоже была беременной…
Тем временем Мария продолжила неспешное путешествие по дорогам своего королевства. Ее торжественный въезд в столицу пришелся на начало февраля. Парижане, потрясенные великолепием кортежа, встретили молодую королеву громким ликованием.
Мария тоже пережила своего рода потрясение при виде Лувра и даже решила, что с ней сыграли злую шутку. Она-то рассчитывала вступить в великолепный дворец, сравнимый с дворцами ее родной Флоренции, а ее встретили старые мрачные стены, грязь, пыль, разорванные гобелены и мебель, пригодная только для свалки. А уж зловоние!.. В общем, нет смысла объяснять, что почувствовала несчастная молодая женщина, перешагнув порог королевской резиденции.
Пожаловаться ей было некому. Генриха в столице не оказалось, и королева почти сразу узнала, что у нее есть счастливая соперница. Но вместо того чтобы загладить свою вину вниманием и обходительностью, Генрих вынудил королеву принять Генриетту д'Антраг. Это произошло сразу после его возвращения в Париж. Представляя Генриетту жене, король сказал с широкой улыбкой:
– Эта женщина – моя любовница, и она желает стать вашей статс-дамой.
Откровенность короля отнюдь не пришлась фаворитке по вкусу, но она привыкла к выходкам Генриха. И тем не менее то, что случилось через минуту, явилось для нее полной неожиданностью. Когда она присела, чтобы поцеловать край платья королевы, как того требовал этикет, грубый толчок в спину бросил ее на колени. Видимо, король счел недостаточным проявленное Генриеттой уважение.
Кипя от ярости, красная от унижения, она вскочила на ноги и стремительно выбежала из апартаментов королевы, оставив Марию Медичи в состоянии крайней озадаченности. Эта сцена заставила всех присутствующих смущенно потупиться – за исключением Генриха, разумеется. Короля очень забавляла мысль о том, что его стараниями обе женщины оказались беременными.
Вскоре он уже, смеясь, объявлял всем, кто попадался ему на глаза и в коридорах Лувра, и за стенами дворца:
– У меня почти одновременно родятся принц и слуга…
Несмотря на сопротивление любовницы, король поселил ее в Лувре, поблизости от покоев Марии, чтобы, как он сам говорил, «ему недалеко было ходить».
Многие парижане последовали примеру своего короля и захотели вкусить как можно больше плотских радостей. Над Парижем точно пронесся ураган безумия. То здесь, то там, как грибы после дождя, возникали злачные места, прозванные в народе «крольчатниками». Содержатели этих заведений соревновались друг с другом в изобретении все более оригинальных развлечений. Владелец одного из борделей придумал «игру в ягодки», которая довольно долго приносила ему немалый доход. Состояла она в том, что собравшаяся в большом зале почтенная публика с удовольствием созерцала, как соблазнительного вида девица на глазах у всех раздевалась догола. Насмотревшись, посетители разбрасывали по полу вишни или орехи (в зависимости от времени года), которые девице следовало собрать, постоянно наклоняясь. К тому моменту, когда последняя ягода оказывалась в корзинке обнаженной красавицы, атмосфера в зале накалялась до предела…
