сказала Матильда. – Потому что Джейк такого не заслуживает. Как и все мы, но Джейк особенно. И я знаю, его это тревожит. Он этого не говорит, но я знаю.
Джейк на секунду подумал, что сейчас расплачется. И быстро покачал головой, как бы возражая ей, хотя и понимал, что его внешний вид говорит сам за себя.
– Само собой! – сказала Вэнди. – Джейк, мы все разрулим!
– Верно, – сказал адвокат, – я займусь этим делом. Увидите, это просто баран, который бросится наутек, стоит его припугнуть.
– Окей, – сказал Джейк с напускным облегчением.
– Пупсик, – сказала Матильда, – все, как я сказала. Приятного, конечно, мало, но это вопрос чести. У каждого, кто хоть чего-то достиг в жизни, есть злопыхатель, который наизнанку вывернется, лишь бы досадить ему. Ты не сделал совершенно ничего плохого. И не должен считать это своей проблемой.
Но именно так он и считал. И именно так оно и было. И конца-края этому аду не предвиделось.
Сорока
Джейкоб Финч-Боннер
«Макмиллан», Нью-Йорк, 2017, стр. 43–44
Отец Саманты привез ее к больнице, но из машины выходить не стал. Мать проводила ее до приемной, но дальше не пошла. Все это напоминало типичный сериал о подростках, только боль, мучившая Саманту, совсем не походила на то, что она видела по телевизору. Она надеялась, что ей дадут обезболивающее, но медсестры, похоже, считали своим долгом продлевать ее мучения. Пока длились схватки, ей ничего не давали, а потом сказали, что уже слишком поздно и снова ничего не дали. Кроме того, словно этого ей было мало, оказалось, что в соседней палате лежала мать одного из ее одноклассников, здорового прыщавого детины, который то и дело выгуливал ее по коридору, бросая ошалелые взгляды на Саманту, когда проходил мимо ее палаты.
Тот день был долгим и полным сюрпризов, окрашенных стыдом и болью, а также неожиданным вниманием больничных соцработников, больше всего озабоченных вопросом, что Саманта намерена написать в графе анкеты «Имя отца ребенка».
– Я могу указать «Билл Клинтон»? – спросила она между схватками.
– Нет, если это неправда, – сказала ей соцработница, даже не улыбнувшись.
Она была явно неместной. Судя по всему, из богатеньких. Возможно, из Куперстауна.
– И вы планируете оставаться в доме родителей после рождения ребенка.
Это прозвучало как утверждение. Или все же вопрос?
– А я обязана? То есть могу я уехать?
Соцработница отложила планшет с анкетой.
– Могу я спросить, почему вы хотите уехать из родительского дома?
– Ну, просто потому, что родители не поддерживают моих целей.
– А какие ваши цели?
«Сбагрить кому-нибудь этого младенца и окончить школу».
Но она ничего не сказала, потому что очередные схватки вывернули ее наизнанку, и тут же что-то запищало на мониторе, и вошли две медсестры, а что было дальше, Саманта помнила смутно.
Когда боль отступила и она пришла в себя, за окном была глубокая ночь, а рядом с ее койкой стояло нечто, похожее на переносной аквариум, в котором скулило красное морщинистое существо. Она догадалась, что это ее дочь, Мария.
Глава семнадцатая
Побочный эффект успеха
Примерно через неделю после встречи у «Макмиллана» адвокаты, представлявшие издателя Джейка, написали на странице Талантливого Тома комментарий следующего содержания:
Автору постов на этой и других платформах под именем Талантливый Том:
К вам обращается адвокат, представляющий интересы издательства «Макмиллан» и его автора, Джейкоба Финч-Боннера. Ваше злонамеренное распространение ложных сведений и необоснованных предположений предосудительных поступков со стороны автора оскорбительно и нежелательно. Согласно законодательству штата Нью-Йорк, умышленное вынесение суждений с намерением опорочить чью-либо репутацию без подкрепляющих фактов незаконно. На основании чего вам выдвигается требование под угрозой судебного иска немедленно прекратить это и отказаться от дальнейших вербальных атак во всех социальных сетях, на всех веб-сайтах и через все формы коммуникации. В противном случае последует судебный иск против вас, этой социальной сети или веб-сайта, а также против любой причастной или несущей ответственность стороны. Представители этой социальной сети были уведомлены в отдельном порядке.
Искренне, Алессандро Ф. Гуаризе, эск.
На несколько дней наступило блаженное затишье, и Джейк, прочесывавший интернет, превозмогая страх, по запросу «Джейкоб+Финч+ Боннер», не находил ничего, кроме читательских отзывов, сплетен о подборе актеров для нового фильма Спилберга и материалов СМИ со своей фотографией на благотворительном вечере «ПЕН-клуба», где он пожимал руку восторженному узбекистанскому журналисту.
Но утром в четверг все полетело в тартарары: Талантливый Том выдал свое коммюнике, которое разослал – опять по электронной почте – в читательские службы «Макмиллана», а также запостил в твиттере, фейсбуке и даже на новой странице в инстраграме, снабдив массой полезных тэгов, призванных привлечь внимание книжных блогеров, надзорных органов и репортеров «Нью-Йорк Таймс» и «Уолл-стрит джорнел», занимавшихся книжными обзорами:
Сожалею, что должен огорчить множество читателей Джейкоба Финч-Боннера, «автора» романа «Сорока», но он присвоил себе чужую историю. Боннера не следует хвалить за воровство. Он поступил бесчестно и заслуживает разоблачения и осуждения.
Вот тебе и баран на дороге.
Так начался день. Ужасный день.
Тут же на писательский сайт Джейка хлынули вопросы книжных блогеров, запрос на интервью от «Рампуса» и хамское, лишенное логики, послание от некоего Джо:
Я знал, что твоя книжка дерьмо. Теперь я знаю почему.
После полудня «Миллионс» твитнул что-то о нем, и «Пэйдж-тернер»[54] не заставил себя ждать.
Только Матильда держалась (или отчаянно притворялась) молодцом. Она снова заверила Джейка, что это досадный побочный эффект успеха, и мир – в частности, мир писательский – полон всяких злыдней, считающих, что кто-то что-то им должен. Такие злыдни убеждены:
Если ты можешь написать предложение, ты заслуживаешь считаться писателем.
Если у тебя есть «идея» для «романа», ты заслуживаешь считаться романистом.
Если ты сумел закончить рукопись, ты заслуживаешь, чтобы кто-то издал твою книгу.
Если кто-то ее издал, ты заслуживаешь книжного тура по двадцати городам и целой полосы в «Книжном обозрении „Нью-Йорк Таймс“».
А если тебя не удостоили хотя бы одной (или не одной) из этих почестей, виноваты в этом:
Твои будничные дела, не дающие тебе возможности писать.
«Профессиональные» или уже «признанные» писатели, достигшие успеха нечестными путями.
Агенты и издатели, охраняющие и улучшающие репутации своих авторов за счет отсеивания новых.
Вся книжная индустрия, которая (движимая неким зловещим алгоритмом прибыли) вкладывается лишь в горстку именитых авторов и умело заглушает остальных.
– Короче, – сказала Матильда, пытаясь приободрить Джейка в своей деловой манере, подавлявшей его, – пожалуйста, не бери в голову. И вообще, ты получишь тонну симпатии от коллег и людей, чье мнение для тебя действительно важно. Просто наберись
