— Это шутка, сэр! Ваши солидные причиндалы в такиекрохотные трусики не поместятся. — Мария скользнула взглядом по халату,уже начинающему оттопыриваться.
— Значит, их потеряла мисс Лоуренс. Странно, что ты необнаружила их вчера! — сказал музыкант.
— Да, действительно! Наверное, проглядела. Что вы сними будете делать? Отдадите ей?
— Мисс Лоуренс мне больше не позвонит, — сказалпианист и направился к роялю, словно бы только музыкальный инструмент мог егоутешить и развеселить. — Миссис Стедсон вовремя предупредила меня о том,что она работает в журнале. Ненавижу всех журналистов! Если бы я знал, чтоТамзин — одна из них, я бы не пустил ее на порог.
Мария покачала головой, недоумевая, что происходит впансионате. С Тамзин Лоуренс она еще не успела познакомиться, но уже была о нейнаслышана. Кевлин ее расхваливал, но, оказывается, она успела соблазнить иосторожного Гая. Почему же ее предала Инга? Все это выглядело весьма странно.
Мария убрала пылесос в шкаф и пошла на кухню налить кофемистеру Вентуре. Вернувшись с подносом в руках, она нашла музыканта сидящим надиване и читающим утренние газеты. Вид у него был сердитый, Марии захотелосьподнять ему настроение оральным сексом.
— Спасибо за кофе, — сказал Гай, взяв в рукичашку.
— Если не возражаете, я поднимусь в спальню и застелювашу кровать, — сказала она.
— Ступай, — пробормотал он, не поднимая головы.
— Вам больше ничего не нужно, сэр? — на всякийслучай спросила Мария, чувствуя, что лифчик становится ей тесен.
Гай поднял голову, окинул ее внимательным взглядом, и ейпоказалось, что газета приподнялась у него на коленях.
— У меня к тебе просьба: передай мисс Лоуренс ее трусы.
— Хорошо, сэр, — пролепетала Мария. — Яготова оказать вам любую услугу, вы только скажите!
Гай прищурился и, отшвырнув газету, распахнул халат. ВзоруМарии предстал его великолепный детородный орган, вытянувшийся по стойке«смирно». Мария едва не упала на него.
— Раздевайся, — приказал ей Гай хриплым басом ипринялся мастурбировать, пожирая пышнотелую Марию плотоядным взглядом.
Она проворно исполнила его приказ и продемонстрировалапышную грудь, выпирающую из лифчика. Кожа ее была похожа на кожуру спелогоперсика, а торчащие соски напоминали вишни. У Гая разгорелся аппетит. Онсхватил ее за сиськи и начал их целовать. Мария запрокинула голову и легонькопостанывала, поводя бедрами. Гай стал покусывать соски.
— Вам нравятся груди, как я вижу, сэр? Некоторыммужчинам больше нравятся ягодицы и ноги. Ой, что вы делаете, сэр!
Гай повалил ее на диванчик, она извернулась и сползлапониже, так, чтобы ей удобно было сосать пенис. Это редкостное чудо природыприводило ее в восторг своими размерами. Мария раскрыла рот и принялась лизатьголовку, сжав ствол члена в кулаке. Ноги ее дрожали от возбуждения, бедраходили ходуном, по ляжкам текла пахучая влага.
Мистер Вентура вытянул член у нее изо рта и, усевшись на нееверхом, положил член между ее грудей. Полюбовавшись этой картиной, он сжалсиськами свой прибор и начал двигать торсом. Марии это доставляло особоеудовольствие. Ей было приятно смотреть, как багровеет и раздувается головка,как выступает на ее кончике прозрачная капля. Движения Гая участились, онпришел в экстаз. Мария нащупала рукой клитор И начала мастурбировать.
Они кончили одновременно. Семя хлынуло из фаллоса, словноструя из гейзера. Густая горячая сперма залила Марии грудь и лицо. Она ахнула истала облизываться, блаженно жмурясь от специфического вкуса этого угощения.Закрыв глаза, Гай глупо рычал, продолжая онанировать. В комнате потрескивалигорящие поленья. Трусы мисс Лоуренс, лежащие на столе, добавляли толикупикантности неповторимому аромату, заполнившему гостиную.
В пансионате царило необычное оживление. Гости разъезжалисьпо домам, обменивались на прощание адресами и телефонами, договаривались сновавстретиться здесь через год. К воротам один за другим направлялись дорогиеавтомобили: вначале «ягуар», потом — спортивный «фиат-купе» и, наконец,«альфа-ромео». Инга и Ланс закрыли массивные парадные двери и стали готовитьсяк собранию членов секты последователей учения Орландо Торна.
Тамзин встала с кровати поздно, да и то лишь после того, какее разбудил настойчивый стук Инги в дверь спальни. Боль в анальном отверстии иягодицах живо воскресила в ее памяти события минувшей ночи. После экзекуции ибурного совокупления повелитель взвалил ее на плечо и отнес в номер, где ишвырнул, словно мешок с картошкой, на кровать. Одежда — измятая, влажная искверно пахнущая — валялась на полу.
Тамзин окинула спальню диким взглядом, встряхнулавзлохмаченной головой и воскликнула:
— Этот негодяй в маске едва не изуродовал меня! Оннастоящий садист. У меня в промежности до сих пор пожар!
— Разве тебе это не нравится? — коварно усмехаясь,спросила Инга. Глаза у нее похотливо заблестели.
— Я сама еще в этом не разобралась, — ответилаТамзин. — Но ведь ты все знала наперед, не так ли? Во что ты втянула меня,подлая змея?
Инга присела на кровать и, взяв в руки плюшевого медведя,стала его гладить, выдерживая паузу.
— Разумеется, мне все было известно, —невозмутимым тоном ответила она.
— Кто он такой? — продолжала негодоватьТамзин. — Почему ему позволено входить в мою спальню и устраивать жуткиеспектакли в подвале?
Инга прижала золотистого медвежонка к груди. Он издалрычащий звук, поскольку она случайно надавила ему на спинку.
— Ты узнаешь его, когда он сочтет это нужным. А покаскажу, что он очень влиятельный человек, заинтересовавшийся тобой всерьез.
— Любопытная у него, однако, манера выказывать симпатиюк женщине! — воскликнула Тамзин. — У меня вся задница в рубцах.
Инга отложила в сторону медвежонка и пристально взглянула наТамзин, положив руки на колени, обтянутые зелеными бархатными брючками.
— Но ведь тебе с ним было хорошо? — спросилаона. — Ты ведь испытала оргазм, не так ли?
Тамзин вспыхнула застенчивым румянцем и, вдруг ощутив стыд,прикрыла простыней голые груди. Она все больше убеждалась, что все эти люди —Инга, Ланс, Дженис и даже Алекс — знают о ее интимных фантазиях больше, чем онапредполагала.
— Да, ты права, я испытала необыкновенноеудовольствие, — призналась она.
— Тебе хотелось бы снова испытать его? — спросилаИнга, сверля ее пристальным взглядом голубых и не мигающих, как у сиамскойкошки, глаз. — Не стесняйся своих желаний! Этот человек повелевает нетолько тобой, но и нами с Дженис. Если быть откровенной до конца, то следуетсказать о нем гораздо больше. Но всему свое время, моя дорогая. Скоро тыпознакомишься и с другими его учениками, людьми, испытавшими колоссальноеудовольствие от участия в его обрядах. Одни из них играли роль рабов, другие —повелителей, но всем им стало после этого легче жить.
