соорудил подобие слеги. Сейчас Лешка использовал ее в качестве посоха.
– Впереди что, болото? – спросил он, тыкая палкой в причудливый клубок псевдотравы.
– Болото здесь есть, но это не слега, а боевой шест. Слышал про бодзюцу – японское искусство владения боевым шестом? Нет? Придется осваивать на месте.
– И от кого этой палкой отмахиваться?
– От всей живности, что попадется, кроме пингвинов и овец.
Лешка удивленно посмотрел на Олега. Пришлось пояснить.
После образования Зоны все животные на Фолклендах мутировали, прежними остались только пингвины. Объяснение это феномену нашлось вполне рациональное, без мистики: скорее всего, при первых признаках катастрофы пингвины сиганули в воду, а вода почему-то в обеих Зонах изменениям не подверглась. Ни ловушек, ни артефактов в реках, озерах, да и самом океане не было и нет. Что касается овец, то мутация их затронула, но вполне безобидная для людей – овцы медленно, но верно врастали в камень.
Из сумрака выступила громада самолетного ангара, и Гончар выдохнул с облегчением: дошли до аэропорта, не заблудились.
– Скоро выйдем в город. Куда дальше? – спросил он.
Лешка остановился, озираясь вокруг.
– Я не знаю. Наверное, вперед… – Ответ прозвучал неуверенно.
Гончар, хмыкнув, удивленно приподнял брови: «В Забайкалье мальчишка выглядел решительным, прямо рвался в бой, а теперь вдруг сдулся. Хотя, может, просто растерялся. Ну ничего, утром будет виднее, и в прямом, и в переносном смысле».
– Вперед так вперед, – буркнул Гончар. – Только давай в городе заночуем, пока мы тут шею не сломали, а утром отправимся в твой «перед».
– Днем здесь светлее?
– Разве что немного, но хоть дорогу будет видно.
В Стэнли, столицу Фолклендов, они вошли со стороны набережной – Гончар специально выбрал этот путь, чтобы Лешка посмотрел на океан. Однако смотреть было не на что, разве только послушать прибой – висящая в воздухе морось стелилась плотным туманом. Еще казалось, что здесь безопаснее: местные твари старались к воде не приближаться.
Напарники прошли мимо разрушенной оранжереи, сквозь разбитую крышу которой лезло нечто черное и несуразное, оставили позади шеренгу жилых домиков, со стен которых свисали мотки мутировавших лиан, миновали массивное, тяжеловесное здание англиканского собора. Именно здесь полгода назад они с Мартиной нашли мертвого священника – последнего жителя Стэнли. Потом свернули в убегающую от берега улицу. Солоноватый, йодовый запах моря ощущался тут гораздо слабее, к нему примешивались затхлость и нечто химическое.
Небольшой и некогда симпатичный городок, в котором останавливались круизные лайнеры на пути в Антарктиду, давно опустел. Сбежали даже фермеры, побросав скот. Первая волна исхода пронеслась по острову сразу, как только начала меняться природа. Жить там, где не растет трава, где нет электричества, а родной автомобиль отказывается ехать, где все меняется, становится напригодным для существования, – лучше уж уехать сразу, не дожидаясь страшного конца. А после атаки британского эсминца город покинули даже самые стойкие – те, кто остался жив.
Кому пришла в голову идея обстрелять Зону «томагавками», Гончар так и не узнал. Впрочем, не очень-то и стремился. Ничему не научила британцев история с военным городком в Забайкалье, решили попробовать еще раз, сами. Конечно, Зона ответила, и ответила жестко. Тогда потонул не только стрелявший эсминец, но и все суда вблизи острова, включая пару патрульных катеров, американскую подводную лодку и круизный лайнер. Некая непонятная сила смяла корабли, скомкала, словно листки бумаги. В городе погибли немногие, но уцелевшие уехали все.
– Осторожнее, не беги. Тут твари мерзкие водятся, кто знает, сможет их отпугнуть забайкальский подарочек или нет, – предупредил Лешку Гончар.
И как накликал. Правильно говорят: вспомни черта, он и появится.
Как Олег ни всматривался в темноту, первым зверюг увидел Лешка.
– К-кто это? – парень даже заикаться начал.
Впереди на дороге стояла собака. Красные глаза светились злобой, шерсть топорщилась на загривке, сквозь нездоровую, со струпьями кожу проступали ребра с уродливыми наростами. Тупая, словно срезанная, морда щерилась торчащими в разные стороны клыками. От зверюги шел странный, совсем не собачий запах.
Олег замер на месте, сделав знак Лешке остановиться, медленно завел руку за спину и осторожно вытащил арбалет. Медленно опустил на землю, вставил ногу в стремя и взялся за тетиву. Собака внимательно наблюдала за его действиями.
Сверкнула лиловая молния, и стало видно, как из-за церкви вышли еще две собаки. Крупные, матерые. По шерсти обеих, от головы до конца спины, пробежали искры и успокоились на кончиках хвостов, пасти приоткрылись, показывая по два ряда похожих на акульи зубов. Твари застыли на месте, уставившись на людей, но нападать не спешили. Олег тоже не стрелял, выжидал. «Уходите, – мысленно произнес он. – Если вы не нападете, мы не причиним вам вреда». Так они и стояли друг против друга. Первыми не выдержали собаки, как будто поняли, что он им говорил. Кто знает, что у этих тварей в мозгах творится, может, они мысли читать научились. Продолжая буравить людей угольками глаз, зверюги медленно отступили назад и словно растворились в сумраке.
– Уф, – выдохнул Лешка. – Как в Half-life попал.
– Только тут тебе не игра, – проворчал Гончар и дернулся, присев от неожиданности: черная тень пронеслась над головой и скрылась там, куда ушли собаки. Промелькнули кожистые крылья, изломанное под невообразимыми углами костлявое тело, жадно выпущенные когти. «Я – ужас, летящий на крыльях ночи, я Черный Плащ», – некстати вспомнилась фраза из детского мультфильма, который Олег когда-то давно смотрел вместе с дочкой.
– Ни хрена себе! – раздалось сзади. Чего в восклицании Лешки было больше – восторга или испуга – еще вопрос.
Вдалеке послышались звуки возни, вопли, более похожие на звук циркулярной пилы, хруст, словно рвали на части кусок пластика. Потом крылатый силуэт вновь появился на фоне лилового свечения и, торопливо дергая крыльями, умчался в сторону гор.
– Тут всегда такие птички летают?
– Скорее, мышки, – усмехнулся Гончар. – Tadarida brasiliensis. Бразильская летучая мышь со свободным хвостом. В нормальном мире длина тела девять сантиметров, а здесь чуть ли не с теленка вымахала, на собак охотится.
Лешка только и мог, что с силой выдохнуть.
– А вот и наши апартаменты на ночь.
Дом, в котором они с Мартиной укрывались от непогоды, не изменился. По-прежнему во дворе стоял джип с надписью на капоте «Лучшие туристические экскурсии», рядом с сараем все так же ржавела бочка с водой. Самое главное – в окнах остались стекла. Но внутри все равно было холодно.
Лешка прошел на кухню вслед за Гончаром, сбросил на пол рюкзак, но расставаться с курткой не спешил.
– Сейчас печку растопим, потеплеет, – сказал Олег.
Брикеты торфа, которые он летом принес из подвала, лежали
