что для Таросова ведутся разработки «Азраила», они вмешались в этот процесс и внесли определённые коррективы.
— Старцы⁈
— Да.
— То есть, вирус — часть плана триумфального возвращения Мафусаилов к власти⁈
— Они никуда не уйдут. Так что речь о возвращении не идёт.
— Понимаю. Они хотят спрятаться при помощи стерк-тоннеля и править дальше, подкорректировав личности своих… граждан.
— Похоже, ты всё правильно понимаешь.
— Мафусаилы собираются сделать из нас рабов? — спросил я прямо.
— Нет, — Марина насмешливо улыбнулась. — Что за бред⁈ Речь идёт об уменьшении склонности к насилию и так далее. Люди станут лучше.
— Очередная утопия? Пожертвуйте малым, и получите рай на Земле?
— Мы жертвовали многим до сих пор, но ничего хорошего так и не получили. Почему бы не довериться Мафусаилам?
— Тебе хорошо промыли мозги, клон! — проговорил я, не скрывая презрения. — С помощью «Нейромайндера-6»? Наверняка у стариканов где-нибудь сохранились запасы — на всякий случай.
Марина вспыхнула.
— Не надо меня оскорблять!
— Чью личность подарили тебе? — спросил я, глядя ей в глаза. — Точно не Божаны! Она бы на этот бред не купилась!
— Уж, конечно! — со злостью ответила девушка. — Мы поговорим позже, когда ты успокоишься и всё обдумаешь. Объективно!
— Если я ещё буду здесь!
— Делай, как знаешь, а меня отправь обратно на корабль.
— В кресло? В наручники?
— Если тебе это доставит удовольствие.
Марина встала и отошла, сложив руки на груди. Солнце отражалось в её гладких чёрных волосах, голые ступни зарылись в почти белый песок.
Я и правда подумывал о том, чтобы смыться. Меня, по большому счёту, ничего не держало, даже шантажировать меня нечем. Я один, и всё моё со мной — как у улитки. Если я сбегу, всё кончится: планы Мафусаилов рухнут, и всё будет так, как должно быть: они станут искусственными разумами. Возможно, военные даже совершат свой переворот, если им удастся заразить их вирусом и доказать, что доверять власть можно только живым людям. Установится диктатура — почти наверняка — но мои сограждане останутся свободными в желаниях и поступках. Руководствующимися совестью, а не установками, заложенными в их мозги. Наверное, внося корректировки в «Азраил», Мафусаилы вдохновлялись изобретением османов — «Нейромайндером-6», газом, при помощи которого промывали мозги жителям Конгломерата.
Заодно я понял, почему Мафусаилы думали, будто смогут жить в стерк-пространстве: оно подобно «чёрной дыре», где время сжимается и растягивается, превращаясь в вечность. Они хотят оказаться в подобии стазиса (он используется для хранения впавших в кому, неизлечимо больных и трупов), только при этом действовать, а не пребывать в состоянии каталепсии. Ну, и заодно быть подальше от своих врагов. Можно арестовать или ликвидировать заговорщиков, но нельзя быть полностью уверенными, что их место не займут другие, более ловкие и осторожные. Отличный план, ничего не скажешь.
Марина обернулась с вопросительным выражением на лице. Ей не терпелось вернуться на корабль? Ничего, подождёт!
Я набрал в ладони песок и закрыл глаза. Нужно хорошенько всё обдумать. Меня что-то смущало — я чувствовал это, но не мог определить, в чём дело. Какая-то неприятная мысль засела на периферии сознания и колола меня, как заноза в пятке. Это было связано с изменением личности и «Азраилом». Я вспомнил видения, посещавшие меня: ангела смерти, состоящего из глаз и языков. Умирающий последним, стирающий имена. Уничтожающий личности, превращающий людей в марионетки. Людей… но не только их! Изменить можно любую личность — так сказала Марина.
Вот, в чём дело! Меня осенило, и я вскочил, не в силах поверить в то, что мне открылось. Песок струился между пальцами, оседая на берег.
Если всё действительно обстоит так, как я думаю, то я обязан вмешаться и предотвратить это! А для этого я должен подобраться к Мафусаилам.
Я подошёл к Марине, говоря себе, что нужно успокоиться. Придётся отправиться с ней и на месте проверить свою догадку. Хотя я уверен, что прав.
— Приготовься.
— Ты со мной? — Марина пытливо заглянула мне в глаза.
Я понимал, что ей нужен положительный ответ. На её счастье, она его получит.
— Да. А теперь не мешай.
Я проложил стерк-тоннель, причём на этот раз получилось быстрее. Через несколько секунд мы оказались на палубе скоростного корабля класса «капер». По сути, это была легкая, но хорошо вооружённая яхта на воздушной подушке. Во время войны с Конгломератом такие использовали в сражении при Чесме для поддержки атаки дредноутов.
— Надеюсь, у нас разные каюты? — спросил я.
— Можешь не сомневаться, — ответила Марина, доставая из кармана маленький передатчик. — Мы на борту, — проговорила она кому-то. — Принимайте нас.
Глава 24
Корабль двигался по поверхности океана в сопровождении двух крейсеров, идущих на предельной скорости, и десятка коптеров. Наверняка, за нами следовали ещё подлодки — по крайней мере две. Я ведь сейчас был самым ценным, что имелось у Мафусаилов.
Мы с Мариной стояли на верхней палубе, облокотившись о хромированный поручень. Оба переоделись, стянув, наконец, водолазные костюмы. На девушке были свободные камуфляжные штаны с карманами, песочного цвета берцы, чёрная футболка и бежевая куртка, под которой была скрыта кобура с автоматическим «Вараном» последней модели: пластиковым, стреляющим безгильзовыми боеприпасами.
На мне — заправленные в высокие ботинки оливковые карго, рубашка в синюю полоску и серебристая куртка из микрофибры. Под ней — новенькая кобура с пистолетом. Я принял душ, съел приготовленную лысым секуристом яичницу (он утверждал, что сможет сделать это не хуже автоповара, и не соврал), три сосиски, два тоста с джемом и выпил большую кружку обжигающего чёрного кофе. Собственно, я ещё держал её в руке, хотя на дне плескались жалкие остатки. Сбоку на белом пластике был изображён доктор в белом халате и колпаке, на его круглом лице застыла доброжелательная улыбка. Рядом размещался текст социальной рекламы, призывающей не пропускать обязательные ежегодные медосмотры.
С нами был Савичев. Он составлял рапорт о нашем продвижении и заодно присматривал за мной, хотя что он мог сделать, если бы я захотел сбежать? Понимание того, что я абсолютно свободен в передвижениях, придавало путешествию привкус эйфории. Что бы мне ни пришлось делать, какие бы решения я ни принял в будущем, никто не сможет меня шантажировать и заставлять поступать так, как я не считаю нужным. За это одно я был благодарен тем, кто напичкал меня имплантатами и превратил в
