отмечены места санитарных зон и точки бесплатного питания: столовые, кафе. Кроме этого, есть несколько частных пекарен, лавочек и ресторанчиков, где вы можете купить покушать за отдельную плату — рядом с ними на плане нарисована монетка.
Сегодня из больших мероприятий: в шесть часов вечера на средней сцене «Мнимый больной» Мольера, рекомендую. В восемь в розовом саду струнный квартет играет Чайковского. Небольшая программка, на полчасика. В девять на большой летней эстраде концерт. Это из официального. А так — многие собираются для души, поиграть, попеть. Вы это сами сможете увидеть, тем более погода сегодня будет отличная, дождя не предвидится.
При возникновении любых затруднений обратитесь к дежурному по сектору. Все дежурные одеты как я. Или попросите любого человека показать вам, куда обратиться за помощью, хорошо? У вас остались вопросы?
Вопросов оказалось неожиданно много:
— А что на малой?
— На малой сцене — детский спектакль, «Красавица и чудовище».
— А что значит: общие работы?
— Общие работы — это наш труд для общего блага. Каждый человек тридцать два часа в неделю работает для того, чтобы коммуна функционировала как следует. Остальное время — его личное. Люди могут заниматься ремеслом, искусством, печь торты, ходить на ходулях — да что угодно. Кто-то цветы выращивает, а кто-то кукол шьёт или просто книжки читает.
— Вот вы сказали, после полуночи закрыто всё. А если я, к примеру, захочу погулять — что мне за это будет?
Дежурная пожала плечами:
— Если не будете дебоширить и мешать людям спать — ничего. Вам просто скучно будет, вот и всё. За нарушения порядка — выставят за ограду. За преступления — попадёте на исправительные работы, судья решит, на сколько.
— А, скажем, если какая-нибудь девушка проявит ко мне симпатию… ну, чего толкаешься, я же хочу понять…
Светлана улыбнулась:
— Если девушка (от восемнадцати лет и старше) не против, и вы не против тоже, то можете пригласить её к себе. Или она вас пригласит. Рекомендую прихватить с собой тортик.
— А что на счёт алкоголя?
— У нас не принято активное распитие алкогольных напитков, пьянство не одобряется коммуной. Гости часто не могут остановиться, поэтому по гостевой бирке вам нальют не больше двух бокалов вина, с обязательным проставлением отметки. Если вы попытаетесь превысить норму — можете угодить в изолятор.
— Понятно.
— А вот скажите, такая тишь да гладь всегда у вас?
— Ну почему же? Было всякое, коммуна переживала и очень трудные времена. Первые годы были тяжёлыми, приходилось очень много, на износ работать. Появлялись банды, нападающие на первых поселенцев. Во время Сербской войны приходили тут… пытались развести нас на поддержание во́йска истинных демократов. С севера наезжали одичалые басмачи. Мы тоже воевали — а вы как думали? С неба всё упало? Тридцать лет ушло, чтобы здесь стало так, как есть. В каждом доме, в каждом общежитии есть оружейная комната. Каждый член коммуны проходит обязательные военные учения и регулярные тренировки. И мужчины, и женщины. Именно поэтому мы и живём спокойно. С соседями сейчас, слава Богу, всё хорошо.
— А можно с вами на память сфотографироваться?..
Палыч и Олег гуляли по коммуне имени товарища Сталина, разинув рты. Если бы не Антошка… Палыч чувствовал, что остался бы. Хотя бы несколько лет пожить. Это была самая настоящая его детская мечта — город коммунизма! Жить здесь, работать, завести друзей. Кто знает — может быть, завести семью. Неожиданная мысль, что он может завести ещё и детей, настолько застала его врасплох, что он колом встал посреди улицы. Олег на озвученную перспективу хмыкнул, но задумался.
Сперва они, конечно же, отправились к ветеринару. Зеленоглазая стройная девушка с остренькими ушками представилась как друида Илитель. Услышав, скольких лошадей нужно осмотреть, она пришпилила на дверь своей конторы записку: «Я в гостевом общежитии», — и пошла с ними. Тут им пришлось пережить некоторый культурный шок. Нет, понятно, что многие люди разговаривают со своими животными, но это больше из разряда «тихо сам с собою…». Докторша же реально разговаривала. И самое главное — ей отвечали! В конце концов докторше, видать, надоело смотреть на их обалдевшие рожи, и она выгнала их — на… на экскурсию, в общем.
Они зашли в розарий. Как же, будут потом спрашивать — что сказать? Не пошли посмотреть знаменитый розарий, просидели в столовке, прожрали? Стыдоба. Так что — сходили. Заодно уж посмотрели и сад, угостились мандаринами прямо с дерева, поглазели на экспериментальные посадки какао и кофейных деревьев.
Картинная галерея друзей порадовала склонностью к реалистической живописи, поскольку такие произведения искусства, как «неведомая хрень» и «вращающиеся проволочки» оба на дух не переносили.
На выходе дежурный художник, подарил им по открытке с их силуэтно вырезанными профилями — надо же, успел, пока они ходили!
Пообедали в весьма приличной столовой — без особых изысков, но всё вкусно. Вспомнив пионерский лагерь, взяли по стакану компота с изюмом. Ностальгия!
В скверике парень играл на саксофоне. Просто так, для души. Красиво…
В ремесленном квартале застряли надолго, ходили от мастерской к мастерской, накупили сувениров, поели шашлыка.
Подумали — и сходили в театр. Весьма! Мольер — хороший мужик, дельную вещь сочинил!
Прогулялись до стадиона и поглазели на футбол. Поболели даже.
Глядя, как многие потянулись на концерт, пошли тоже. И не пожалели! Группа называлась «Три сестры». Правда они были сёстры или нет — непонятно, потому как на вид одна была беленькая, одна чёрненькая, а третья медово-золотистая с россыпью мелких веснушек. Но пели девчонки просто офигенно — и подыгрывая себе и на каких-то чудны́х инструментах, и так, играя голосами на разные лады.
А ПОЧЕМУ БЫ И НЕТ?
Концерт закончился уже в сумерках, но времени было всего лишь десять.
— Палыч, смотри какая кафешка, посидим? Вон, столик освободился.
Заведение называлось «Le Petit Français Cafe»*. И было действительно маленьким и действительно французским. Уютное, заплетённое вольно разросшимся виноградом, всего лишь с четырьмя круглыми столиками и светлыми плетёными стульями. Виноградные плети были увешаны маленькими фонариками. Пахло кофе и выпечкой.
* маленькое французское кафе (франц.)
Хозяин (настоящий француз) говорил по-русски весьма сносно, хотя и с акцентом. Друзья попросили для начала по чашке кофе и углубились в меню.
— Здравствуйте! А можно к вам присоединиться? — около столика стояли и мило улыбались те самые три сестры.
Палыч подскочил, с досадой осознавая, что где-то он порастерял все навыки ухаживания за женщинами. Олег поднялся тоже.
— С удовольствием, барышни. Сейчас только стульчики организуем, — Олег подошёл к прилавку, за шторкой было видно, как хозяин колдует над своими кулинарными шедеврами. — Уважаемый! Нам бы стульчик ещё и пару табуреток.
— Да-да! Пройдите, пожалюста за стойкá, я очень-очень не мочь подойти.
Мужики заглянули за прилавок, под ним действительно оказались составленные друг в друга табуретки и пара стульев.
— Так, девочкам — стулья, нам — табуретки, а то тесно будет.
— Ага.
Девчонки оказались милыми и общительными. Золотая Тиша, беленькая Лиззи и чёрненькая Рут. И еду заказали человеческую: маленькие ветчинные рулетики, сыр, запечённую курицу и рыбу в кляре. Палыч всегда с подозрением относился к женщинам, которые не едят мясо.
Интерес девушек к компании путешественников оказался прозаическим.
— Ребята, вы же едете на север? — начала Рут.
— Скорее на северо-восток, — ответил Олег, — а в чём, собственно, дело?
— Возьмите нас с собой, мы заплатим.
— Пожалста-пожалста-пожалста… — Тиша молитвенно сложила перед собой ладошки.
— Мы хотим добраться до границ Восточной империи, — пояснила Лиззи. — Ну, хотя бы до Новой Самары. Если дальше нам не по пути, мы присоединимся к купцам, там ходит много караванов.
— Понимаете, мы здесь уже четыре года. Засиделись… Пока не обросли семьями и детьми, хочется посмотреть на мир. Везде пишут, что в Империи порядок, и правители хорошо принимают музыкантов. Но одним через перевал идти, — Рут выразительно пожала плечами. — Кроме вас в этом месяце вряд ли будут караваны, а ждать до весны — все жданки съедим. Только надо сразу вас предупредить. У нас есть одна небольшая проблема, — девчонки переглянулись. — На самом деле не очень небольшая. У нас, в общем, непереносимость лошадей.
Мужики обменялись непонимающими взглядами.
— Аллергия, что ли?
— Да нет! — Тиша переливчато засмеялась. — Просто так вышло, что мы не можем путешествовать верхом, понимаете? И ухаживать тоже не очень получается. Зато у нас есть фургончик, лёгкий, который пройдёт через перевал. Только лошадей нет…
Палыч кивнул Олегу на улицу: пойдём выйдем.
