Сергей Николаевич, место жительства на момент опроса — пгт станица Луганская
«Я пошел в магазин. Они (бойцы батальона “Торнадо”) стояли в магазине. Ну и там как-то к продавщице, неправильно себя вели. Я ему сделал замечание: “Шо ты, стоишь с автоматом и выпендриваешься перед девочкой?!” Ну вот это им послужило поводом. Ну меня выкинули, отняли деньги и отвезли в подвал. Это было 3 января 2015 года в селе Макарово. Со мной забрали одного человека. Ну он был со мной вместе. Ну он со мной заходил, его со мной забрали. Костя, но его уже нет. Избивали. Просто избивали, не смотрели ни на синяки, ни на что. У меня там все было побито. Я весь был синий абсолютно. Они там по очереди заходили, через час, два. Одни придут, я им — причина, почему, прошу, за что... “Ты сепар... ты сепар... ” Я говорю: “Ребята, был бы сепар, был бы на той стороне Донца, ну как тогда? А так, как был дома, так и остался”. А они просто издевались, били и все. Просто за то, что я пытался им там сделать замечание в магазине. Воду давали. Честно сказать, мне как бы не до еды было абсолютно, потому что у меня там все было побито. Я весь был синий абсолютно. Я прожил с женой 20 лет, и когда они меня привезли домой через две недели, жена меня просто не узнала. Говорит: “А кто это?” Я зашел во двор, а она меня не узнала».
Свидетельство № 189
Романчук Дмитрий, судмедэксперт г. Старобельска
«Плотников, Бакулин и Устинов были обнаружены здесь, в городе Старо-бельске, в подвале гаража одного из домовладений на улице возле магазина “Рубежанский”. У одного из них была открытая черепно-мозговая травма, с повреждением костей черепа и головного мозга, у другого были колото-резаные, множественные колото-резаные ранения грудной клетки с повреждением внутренних органов и у третьего тоже резаные раны конечностей с повреждением сосудов. Содержались они в подвале сотрудниками батальона “Айдар”. У них были также сопутствующие огнестрельные повреждения конечностей».
Свидетельство № 190
Щербатюк Михаил Юрьевич, 32 года, место жительства на момент опроса — г. Мариуполь
«Я работал на заводе “Азовсталь” машинистом крана. Со мной вместе работали два брата — фамилию не помню, — Михаил и Алексей. Им где-то 42—43 года. Они пришли в наркологический центр, как и все, получать сертификат. Достали паспорт. Обложка была СССР. “Азовцы”, которые увидели эти паспорта, ничего не объясняя, сразу кинулись в драку и начали их избивать. Люди пытались помочь, ну не получилось помочь. Выбили им зубы, травмы головы были. Лежали они в больнице полтора месяца, не ходили на работу».
Свидетельство № 191
Яйно Юлия Викторовна, место жительства на момент опроса — г. Мариуполь
«Началось все во время “майдана” в 2014 году. Когда в Мариуполе было ополчение против майдана, потом в июне или июле освободили от ополчения. И началась охота за этими людьми. А потом пришел батальон “Азов”.
У моего кума сосед был похищен. Его удерживали, морили голодом, избивали, требовали выкуп с родственников, просто издевались. “Азов” похищал девушек, насиловал, издевался всячески над ними в извращенной форме. Женщинам монтажную пену (конструкцию) вводили во внутренние органы.
Это нелюди — зверства творят, наркоманы.
Сейчас подъезжал украинский танк, к “Адастре”, это у нас здание Медицинского центра, наводит дуло на здание, делает два выстрела и уезжает».
Свидетельство № 192
Комисаренко Клара Григорьевна, место жительства на момент опроса — г. Мариуполь, ул. Полетаева
«На 3-м участке стоял танк, и под ним, под гусеницами, лежал человек. Они специально не убирали с посылом, что смотрите, что с вами будет. Сын моей подруги искал своего сына, который 24 февраля ушел на работу, ему было 17 лет, он подрабатывал. До того времени он еще не вернулся. Отец его разыскивал на 3-м участке, около магазина “АТБ” и домой вернулся с трясущимися руками, потому что трупы везде лежат. Там три русских солдата и местные жители. У всех колья были вбиты. Это было в начале-середине марта. В тот момент 3-й участок был под Украиной».
Свидетельство № 193
Кимаковский Игорь Владимирович, бывший политзаключенный, провел в украинских застенках с 6 июня 2015 года по 7 сентября 2019 года, советник главы ДНР
«По статистике, которая была у меня из практического опыта, более 80% политзаключенных и военнопленных, которые находились в застенках Украины, подвергались пыткам. В 2014— 2015 годах практически 100%. Очень многих женщин насиловали. Это была общеизвестная практика, когда первые 3 дня пытали очень сильно. Даже была градация у политзаключенных, когда и какие структуры пытали сильнее, а другие менее сильно. Считалось, что самыми кровавыми и жестокими были сначала националистические батальоны. Дальше были сотрудники СБУ и полиции, а потом военная разведка, через которых тоже многие попадали в плен. Они, как офицеры, относились более лояльно, но все равно пытки оставались. Серьезней всех пытали националистические батальоны. И такой яркий пример — пыточная библиотека в Мариупольском аэропорту, через которую прошли тысячи политзаключенных, которые не согласны с украинским режимом. Там основная задача была не столько выпытать какую-то информацию, а сломать людей и унизить. То есть это была их основная задача. Многие потом из библиотеки попадали в Мариупольское СИЗО и уже лишались рассудка. Мы уже в тюрьме приводили их в какое-то состояние более-менее нормальное. Точно такие же отзывы были и по тюрьме СБУ в городе Киеве. После следствия в этой тюрьме люди часто теряли рассудок, потому что там создавались не столько физические условия унижения, а именно психологические. Люди выходили оттуда не совсем уже в своем разуме. Пытали водой и электричеством, просто били часто, на удушение брали, на условные расстрелы... Было все.
Психологические пытки заключались в запугивании, в том, что “мы доберемся до твоей семьи, будет плохо твоим близким, дискредитируем тебя”, что было
