чуть позади нагонял мотоцикл, я вывернул шею и увидел замотанного в тряпки человека, сидящего на собранном из ржавого мусора кроссаче, сжимающего в левой руке обрез двустволки. Наши взгляды встретились, он поднял ружье, и я бортанул его, сделав резкий маневр. Мотоцикл улетел с дороги, я видел как водитель выпорхнул из седла, и размахивая конечностями отправился в канаву. Не знаю, выжил ли он, надеюсь что нет.
Это плохо! Под обстрелом мы долго не продержимся! Багги рейдеров ударил нас сзади, отчего мы получили хорошее ускорение, и я вдавил газ в пол. Попробуем оторваться! Хаотично петляя по дороге, старался уйти с прицела преследователей, и пока мне это удавалось: рейдеры сделали несколько выстрелов, и толи у них закончились патроны, толи решили экономить, но дальше гонка со смертью продолжалась в тишине. Мы мчались все дальше, мимо садов, и я заметил, что дорога сужается, и мы выскочили на насыпь между двух пересохших озер. Если нас удачно бортанут, то мы отправимся в черную лужу!
Я выжимал из багги все соки, надеясь только не оставить колесо в какой-нибудь яме. На удивление, преследователи отстали, и я смог сбросить скорость. Напряжение гонки дало усталость, по лбу тек пот. Проскочив насыпь мы снова углубились в лесок, который быстро закончился, и мы оказались на окраинах города. Трасса охватывала руины по краю, и я никак не мог понять, где мы. До Москвы вроде как рано, и карты чтобы узнать свое местоположение у меня небыло. Немного спустя мы въехали в городскую застойку, несколько панельных пятиэтажек советской эпохи, и одна девятиэтажка среди них. А потом уже следы новой цивилизации: два автосалона, и заправка.
Дальше потянулись новые здания, толи автосалоны, толи еще что, следом многоэтажки, темные, унылые, но неплохо сохранившиеся, а следом небольшой лес, и поля по обе стороны дороги. Проскочили. Не знаю, что это было, но мы проскочили. Мне и раньше города не нравились, но тогда можно было найти дружелюбных жителей, сейчас же я предпочту с ними не встречаться. Хотя, еще не все человеческое умерло, вспомнить хотя бы Самару и копателей Зои, но это наверное последнее, что осталось в мире. После них будут только звери.
Глава 11
Надо остановиться, и передохнуть, съесть по кусочку хлеба, да сделать по паре глотков воды. Как там Мира? Я совсем забыл про нее! От этой мысли меня бросило в пот.
— Мира! — крикнул я.
— Йааа? — раздалось сзади.
— Ты цела?
— Дааа…
Отлично. Отлично. Я выдохнул и немного расслабился. Увидел справа старую стоянку с кирпичной избушкой-кафе, и свернул с трассы. Площадка около забегаловки была внушительных размеров, но не асфальтированной, укатанная земля потрескалась от засухи, само кафе, сложенное из красного кирпича, имело интересную форму, но сложно было угадать, как оно выглядело до: крыльцо было разрушено, крыша провалилась. Я подрулил ближе к зданию, и осмотрелся.
Выглядело все мертвым, но я все еще помню, что не все мертвое мертво, тот случай с перекинувшимся слепым остался в памяти. Заглушив двигатель, я выбрался из багги, и взяв ружье на вскидку пошел в разведку. Поднявшись по бетонным ступеням на крыльцо, я заглянул внутрь. Пыль, грязь, песок на полу, тело, сидевшее около стены под окном. Этот бедняга умер давно… Умер же?
“Умер”, подтвердил мою догадку трогг.
Давно его не слышно было… Я подошел к мертвецу поближе. Труп сжимал в руках маленький мешочек, рядом — угли от небольшого костерка, левая нога неестественно вывернута. Одето тело было в типичные лохмотья бродяги пустошей, ничего примечательного, но вот его мешок… Он сжимал его до самой смерти. Я аккуратно протянул руку, взялся за мешок и потащил его на себя. Но не тут то было! Мертвец крепко держал свое сокровище и после того, как откинул коньки. Уперевшись ногой в труп, я дернул сильнее, и вырвал свою добычу из лап мертвеца. Тааак, что там у тебя? Я распутал завязки мешка и открыл его.
В мешке лежала старая автомобильная магнитола, сломанное автомобильное зеркало, в котором осталась половинка стекла, и старый выцветший и полусгнивший брелок из ткани с поролоном в форме пятиконечной звезды. Так ты копатель… Что ж, твой хабар тебе больше не пригодится, возьму его с собой. Осмотрев кафе, я не нашел больше ничего, кроме камней и грязи. Выйдя наружу, я увидел Миру завязывающей веревку на штанах: девчонка времени не теряла. Заметив меня, она тут же рванула на встречу, с интересом уставившись на мешок.
— Это тебе. — и протянул ей свою находку.
— Ого! Что там? — быстро выпалила она, и сразу заглянула внутрь.
Осторожно достала и осмотрела каждую вещь с самым серьезным видом, особенно долго она смотрела в зеркало, но больше всего ей понравился брелок, она долго крутила его в руках, потом одела кольцо на палец, положила игрушку на ладонь, и долго ей любовалась.
— Это все мне? — задумчиво спросила она.
— Да.
— Все это стоит очень много…
— Хорошо.
— Дааа… Может быть мы выменяем что-нибудь нужное на это.
Она приторчила мешок с добычей под своим сиденьем, оставив в руке брелок. Я достал кусочек хлеба, и разломил его на две части, дав одну из них Мире. Не. торопясь съел свою долю, и заметил что меня попустило, руки перестало потряхивать, и можно ехать дальше. Забравшись на свое место, я запустил двигатель, и вырулил на трассу. Путь еще очень не близок…
Пустошь стала пустошью, по настоящему. Раньше это все было похоже на какую-то дикую жестокую игру, мир жил, и жил по своим правилам. А теперь он стал мертвым: людей нет, даже зверей почти нет, точнее есть, но эти звери еще несколько лет назад были людьми. Интересно, как дела у чистых? Как они там, нормально? Так и гнобят несчастных местных? Да, эти люди — местные, а чистые — пришлые. Это не их мир, поэтому и творят бардак. Они тут проездом. Люди выживают, как могут. И нет такой цены, которую они не стали бы платить. Даже отдаться банде рейдеров — это ничего такого. Как чихнуть. В моем мире изнасилование было шумной трагедией, здесь — обыденность. И это страшно.
Я ехал вперед, погрузившись в свои мрачные мысли. Дорога приелась, и меня от нее уже тошнило… От ям, от однообразия пейзажей, от бесконечности пути. Остановка у кафе была отдушиной, одним глотком свежего воздуха, и опять пучина дороги, в которую я погружался казалось бы безвозвратно… Это очень сильно подавляло и угнетало.
“Ну что ты
