помню сколько лет я провёл под чарами. Я был как… как марионетка — абсолютно послушный в руках матери.
— Пиздец! Это ужасно! Это… не могу поверить…
— Если бы не Демьян, я бы до сих пор оставался в руках мамы. Бабушка с дедушкой, конечно, могли иногда перейти черту: кричать там, или наказывать за проделки, но они бы никогда не лишили меня самого ценного — моей воли. Всё что я помню о них — это и плохое, и хорошее, но не зверское. Дедушка муштровал, бабушка гоняла за поручениями. Иногда она заставляла лакеев сечь меня розгами, но это было очень редко, и честно признаться — за дело. Дедушка щипал за уши, всё угрожал, что пошлёт меня оруженосцем к капитану гвардии, или чистить сарай. Но это так — угрозы и только. А я перед ними понтовался изо всех сил! Ходил по струночке, каблуками цокал. Они называли меня «королевским оленёнком», ну знаешь… из-за рожек.
— А отца-то за что турнули?
— А хер его знает? У нас был матриархат. От мамы ждали девочку. Может в этом дело? Они с отцом друг друга не любили. Даже на дух не переносили. До того, как он уехал, мне то и дело приходилось слышать их ругань. Наверное, хорошо, что его выгнали. Он ко мне не проявлял тёплых чувств. И… вообще каких-либо чувств.
— Сочувствую, зай. Холодные отцы — это одна из самых распространённых моделей поведения у нас в стране. По себе знаю. Мой батька тоже не очень… чувствительный.
— Угу. Так и к чему были эти расспросы? Ты за Демьяна переживаешь?
— Переживаю. Вдруг они там скандал учинят? Вдруг запрут его где-нибудь в подвале? Вдруг он… не вернётся?
— Вернётся! — твёрдо убеждал Егор, блестя глазками. — С ним Камилла и Ефра. Они те ещё «особы». Бойкие.
— Видел их в деле? Они что, глаза умеют выцарапывать? Или махать мечом?
— Ха! Ещё как! Камилла — чаровница, если что. Она такие фокусы на пирушках показывает — Гудини отдыхает. А Ефра… она типа водная заклинательница. Русалка. На ветвях сидит, и плетёт не только косы, но и интриги. С ней шутки плохи. С ними обеими. Но за друзей — горой.
— А в чём тогда талантлив Демьян? Если бы ему и его друзьям пришлось, скажем, ограбить банк, то в чём была бы его роль?
— Хмм, — задумался Егор, поглаживая подбородок. — Решатель проблем.
— Чего?
— Он уж точно не мозг команды, и не мускулы. Он — дипломат. Умеет решать конфликты, принимать трудные решения, идти на риски. Знаешь, когда послы, которых он послал к Тёмному Царю так и не вернулись, Демьян отправился к нему лично. Больше суток ушло, а потом он вернулся с победой.
— Нихуя себе. В солянку пошёл?
— Не совсем. Я сам там не был, но мне рассказали, что он послужил типа отвлекающим манёвром. Пока Демьян хлопотал с переговорами да подписанием капитуляции, его верные слуги тем временем отравили вино Царя Тёмного Двора. Чернила, кстати, были фальшивыми. Вот так он переиграл и уничтожил того гада.
— Но родители-то его — это не Тёмный Царь. Как он сможет противостоять им?
— А зачем? Бабушка с дедушкой, конечно, сто пудов, ахуеют от новостей, но они вряд ли… вряд ли… хотя, я не уверен, Соф. Может быть, они и выкинут что-нибудь неадекватное, но мне кажется, что запирать или убивать своего последнего отпрыска они не станут. Наверное…
— А если предположить, что станут? Что тогда?
— Тогда Камилла и Ефра его спасут. Жопу ставлю.
— Хмм…
К вечеру я уже вся извелась. Когда готовила ужин — сожгла котлеты до почерневшей корочки. Развешивая бельё, потеряла простынь. Пришлось идти за ней на улицу и опять закидывать в машинку. Вынося мусор, пакет как назло порвался. Всё высыпалось на пол в коридоре. Я нагнулась, собирала пустые пачки от чипсов, бутылки, фантики, апельсиновые кожурки. И тут вдруг вижу: лифт открывается, и ко мне навстречу выходят эти трое. Взлохмаченные и побитые. Я сразу вытянулась, глаза вылупила. У Демьяна ссадина на губе, и опухшие синяки на лице. Его спутницы выглядели ничуть не лучше.
— Что произошло?!
— Скажем так: на свадьбу моих родителей ждать не стоит, — спокойно ответил Демьян. — Давай помогу?
— Какой «помогу»? Тебе в больничку надо!
— Ничего не сломано. Кости/зубы целы. Само пройдёт.
— Тогда марш в дом. Сейчас вынесу мусор, и достану аптечку.
Мы с Егором помогали несчастной троице зализать раны. Мелкий не отставал с расспросами, Демьян глядел хмуро, Камилла кусала губу, стараясь сдержать всё в себе. Ефра не выдержала и рассказала:
— Они напали на нас.
— Что? Как? Почему?
— Ефра, я же просил… — осуждающе глянул на неё Демьян.
— Она заслуживает право знать, что произошло. В конце концов, она — твоя невеста.
— Ох. Ладно. Я сам расскажу. Хватит тянуть клещами.
— Всё расскажешь? Без утайки? — потребовала я.
— Всё.
* * *
От лица Демьяна:
Вчера утром, когда пришли мои верные подруги, я уже догадывался, к чему мне стоит готовиться. В сумку положил обереги, землицу, и… фамильный меч. Камилла зачаровала два пузырька зверобоя, купленных в аптеке, в двух массивных жеребцов. Но так как на седле я не сидел лет эдак двадцать, да и путь нам предстоял неблизкий, она добавила к ним крупные сани, сотворённые из обрезок завядшего лука.
— Чары продержатся двадцать часов. Советую поспешить.
Мы залезли, кони тронулись и взмыли в небо. Летели на приличной такой скорости. Обитай гаишники в небе, и нас бы тут же загребли за превышение. Хорошо, что мой мастерский морок скрыл нас от посторонних смертных глаз. Путь занял пять часов, или около того. Позволил себе прикорнуть, свернувшись калачиком.
Небольшое отступление. Татслхар — это парящий остров над Швейцарией. Нечто среднее между тюрьмой и домом для престарелых. Туда фейские и чудийские Дворы ссылают неугодных родственничков. Не все, естественно. Тёмные, как правило, от неугодных избавляются кровавым путём. Там в прислужниках работают другие волшебные существа. Смертным вход настрого запрещён, так как «узники» могут их заколдовать, и выбраться из Татслхара. Сотрудники дают непреложный обет, и служат семь лет, потом их меняют на других. Посещение разрешается раз в десять лет. Письма и посылки подлежат строгой проверке. Всё как в психбольнице. Ну, почти.
Кони совершили мягкую посадку, мы выбрались. Во дворике нас встретил управляющий, лакеи помогли с вещами. Проводили в приёмный зал, а после долгого получасового ожидания, моих стариков-таки привели за ручку. Вид у моих родителей оказался не самым, как бы помягче сказать, презентабельным. Сонные глаза, приглаженные волосы, старомодные
