облаков небо. Лёгкий ветер овевал его лицо, и ему совсем не хотелось возвращаться в промозглый сумрак Серой башни.
— Куда теперь? — спросил подошедший к нему Эдам.
— Сходим на улицу башмачников. Ты помнишь, где она?
— Конечно, — пожал плечами он. — В отличие от вас мне никто не доставляет домой вновь пошитые сапоги. Приходится являться за ними самому. А учитывая, что вы платите мне достаточно, чтоб я не был вынужден покупать готовые в лавках и потом мучительно разнашивать их, я сам заказываю их у лучших мастеров.
— И правильно делаешь. Человек твоего статуса не должен экономить на хорошей обуви!
— Золотые слова, мой сеньор! — рассмеялся Эдам и повернулся на север.
Улица башмачников была не так далеко от центра города. Она была длинной и состояла из добротных домов, на первом этаже которых размещались мастерские и лавки. Были среди них и такие, над которыми висели на узорчатых кронштейнах мастерски выкованные опытными кузнецами железные ботфорты и башмаки, украшенные пряжками с вставленными в них стекляшками. Это были мастерские сапожников, обувавших богатых горожан, придворных и даже приближённых короля. Отыскав среди этих вывесок ту, на которой красовалась маленькая золочёная коронка, Марк без стука толкнул дверь и вошёл в просторную комнату, в конце которой виднелся прилавок. По стенам тянулись полки, на которых были выставлены свёрнутые в рулоны куски кожи и замши разных цветов. Отдельно стояли деревянные коробки с пряжками, подвесками и чеканными накладками для алкорских сапог. На отдельном стеллаже красовались натянутые на деревянные колодки образчики женской и мужской обуви, украшенной изысканными серебряными и золочёными пряжками, а также тонкой вышивкой и даже кружевами.
Увидев вошедших, приказчик, стоявший за прилавком, кинулся к ним.
— Ваше сиятельство, — радостно затараторил он, — как вы кстати! Только вчера мы получили прекрасную замшу для сапог, мягкую, как бархат, и прочную, как шёлк! Есть разные цвета, даже тёмно-бирюзовый! Не желаете ли взглянуть?
— Не сейчас, Жерар, — остановил его словесный поток Марк. — Я пришёл к твоему хозяину.
— Как вам угодно! — тут же поклонился приказчик. — Господин Ренье сейчас в мастерской. Пройдите в гостиную, я позову его!
— Не стоит, лучше проводи меня к нему. Мне нужно задать ему лишь несколько вопросов.
— Конечно, пройдите! — и он с поклоном указал на дверь за прилавком, в то время как оруженосцы с заинтересованным видом направились к полкам, где были разложены образцы кож.
Глава цеха башмачников господин Ренье был к тому же королевским поставщиком, и часто сам шил обувь для короля и его родственников и приближённых. Как и другие мастера, обслуживающие королевский двор, он знал барона де Сегюра ещё с тех времён, когда тот был пажом принца Армана, и именно он преподнёс когда-то совсем юному Марку его первые сапоги для верховой езды, которые вызвали в душе мальчика искренний восторг. Потом он часто шил для него сапоги и ботфорты, а теперь в круг его клиентов вошли и члены семьи графа де Лорма.
Увидев его на пороге, мастер отложил в сторону изящные башмачки, которые шил, и с улыбкой поднялся.
— Я рад видеть вас, ваше сиятельство, — произнёс он. — Мы как раз получили отличную замшу…
— Я уже слышал об этом, — рассмеялся Марк и присел к его столу на широкую скамью. — Я расскажу об этом супруге, а она быстро разнесёт эту весть по дворцу, и уверяю, уже завтра у тебя отбоя не будет от желающих сделать заказ! — и, припомнив бирюзовый камзол своего ушастого друга, подумал, что тот тоже не откажется от новых сапог: — Только вот тёмно-бирюзовую замшу прибереги для меня.
— На ваших стройных ногах она будет смотреться изумительно! — подмигнул сапожник и, повинуясь его жесту, сел.
— Я пришёл, чтоб расспросить тебя о довольно деликатном деле, старина, — произнёс Марк и Ренье понятливо кивнул.
Его приказчик тут же удалился и плотно прикрыл за собой дверь.
— Что же интересует ваше сиятельство? — спросил Ренье.
— Я хочу, чтоб ты рассказал мне о бароне де Мерлене.
— Смотрителе королевской обуви? — в голосе старого мастера прозвучало удивление.
— Не совсем, — уточнил Марк. — Я хочу знать, как он получил эту должность. Обычно посты такого ранга занимают потомственные аристократы. Однако в данном случае её занял ремесленник, который уже позже получил из рук короля дворянство и титул. Он был столь выдающимся мастером и шил какую-то необыкновенную обувь?
— Нет, ничего необычного, — возразил Ренье. — Он был просто подмастерьем, причём не самого известного мастера.
— Но как же он попал во дворец? — спросил Марк.
— Это тогда удивило всех. Я в то время тоже был подмастерьем, но моим учителем был знаменитый Бартолло, который первым сшил для короля ботфорты в том виде, в каком их шьют сейчас. Он носил звание королевского сапожника и шил чудесные туфельки для принцесс и фрейлин. У него были колодки, изготовленные по меркам всех знатных дам при дворе. И вдруг однажды из дворца пришёл посыльный и сказал, что принцесса Евлалия хочет, чтоб у неё снова сняли мерки, причём она пожелала, чтоб для этого во дворец отправили подмастерье Жака Руже. Именно так тогда и звали теперешнего барона де Мерлена. Он сходил, мерки совпали с теми, что уже имелись, но он принёс новый заказ и сообщил, что принцесса велела, чтоб он сам принёс новые башмачки ей на примерку. Так он и зачастил во дворец, а потом его и вовсе забрали туда. Он стал служить под началом смотрителя обуви, а лет через десять и сам занял эту должность. Я, ваше сиятельство, ничего худого про него сказать не могу. Человек он не злой и не гордый, ценит настоящее мастерство и никогда никого не обманывал. Он и сам до сих пор шьёт обувь, хотя это уж совсем не дело для королевского чиновника! Иногда он заходит сюда запросто посидеть с нами за кружкой пива в нашем кабачке и, кажется мне, что порой даже жалеет, что не остался здесь.
— Выходит, его продвижению способствовала герцогиня Евлалия, — проговорил Марк, — но откуда она о нём узнала и чем он так её привлёк?
— Откуда узнала, сказать не могу, а чем привлёк, понятно! Уж больно он был хорош по молодости! Совсем на мастерового не похож! Он, видите ли, был подкидышем. Его нашли на ступенях храма в младенчестве и, поговаривают, что завёрнут он был в пелёнки из тонкого полотна едва ли не с кружевами. Так что родители его были люди непростые, но оставить его себе не пожелали. О нём заботился бездетный сторож, а после отдал в обучение к сапожнику. Ну, и внешность у
