каждый день палец теряет. И вместо обезбола, всё равно с собой нет ничего.
— Я не мужик! — Обиделся Митенька. — У меня папенька из разночинцев! Как же я теперь без пальца играть буду⁉
Егор достал бутылку настойки, налил всем присутствующим, кроме племянницы:
— Ну, за знакомство! И помянем пальчик!
Через пару часов Митенька забыл про палец, Егор поставил на компе звездный десант и все втроем с упоением следили за приключениями рейнджеров на других планетах. Маня, с осуждением поглядев на бутылку — покинула посиделки, заметив, что лучше проверит школу, чем будет в пьянке участвовать. Митенька, понимающий разницу в положении между собой и Ермоловым — сидел тихо, инициативу не проявлял. Отвечал только тогда, когда к нему обращались. А Егор прощупывал Лёху, одно дело знать о нем, как о покорителе Кавказа, другое — отдавать за него замуж любимую племянницу.
К концу фильма опустела бутылка, а Лёха с горящими глазами объявил Егору:
— А ведь хорошо вы там живете, правильно! Особенно то, что каждый гражданин Федерации может раз в жизни поступить на государственную службу, отслужить два года (или сколько потребуется, если война) и получить право работать в общественных учреждениях, избирать и избираться! А жуков победите! У нас, как я понял, тоже к такому общественному устройству всё идет. А то кто-то служит, кровь проливает, а кто-то придворным шаркуном подвизается и весь в чинах! Мрази тыловые! — Лёха в сердцах опустил кулак на столешницу, жалобно звякнули пустые стаканы, а Митенька замер.
— Если бы, — Скрипнул зубами Егор. — Это вымысел, спектакль по книге. В жизни у нас этакие жуки в правительстве сидят, только не мозг высасывают, а сношают. По полной программе. И всяких вот таких, которые Манюню похитили, везут к нам массово. Предлагают их возлюбить и терпеть, мол они скоро ассимилируются и станут нам как братья. А те ни служить не хотят, ни честно работать. Да и нас за людей не считают. Короче, Лёха, не дай бог и здесь до такого блядства дойдет, как в наше время. Митя, чо сидишь? Доставай ещё флакон!
Зашедшая вечером Маня не удивилась тому, что увидела. Под столом стояла уже третья пустая бутылка, вопреки всем правилам противопожарной безопасности в помещении было накурено, а её Лёша донимал Егора, чтоб он для армии сделал такие же бластеры, как в кино.
Тот, польщенный такой верой в прогресс — отнекивался, говоря что для бластеров существующая материально-техническая база недостаточна, а вот всяческую взрывчатку обеспечат. А то и химическое оружие, пока конвенций никаких не существует. Да и для тех же диверсий никакая конвенция не указ. Будут травить врагов, как паразитов!
Митенька, вынужденный это выслушивать на протяжении целого вечера — жалобно посмотрел на Маню:
— Мария Сергеевна, а можно я пойду уже⁈
— Иди конечно, у тебя же палец. — Милостиво разрешила Маня и после его ухода принялась разгонять остальных.
Спевшиеся дядька с женихом расходиться не пожелали:
— Маня! — Укоризненно промычал Егор. — Не каждый день за героя замуж отдаю любимую племяшку. Которую вскормил можно сказать!
— Вскормил он! — Ворчала Маня, сгребая со стола грязную посуду. — я чо помню, так это то, как ты мне в детстве книжки про концлагерь читал…
Не сдавался и Лёха:
— Мария! У тебя такой брат! Прямо человечище! Да мы их всех!
Выслушивать их наполеоновские планы Маня не пожелала и безжалостно отправила спать: «Съездили, называется, одним днем, с родственниками познакомиться!» Поневоле пришлось заночевать в Известковом. На следующее утро Егор с Ермоловым сдружились окончательно, совместно страдая от похмелья и выслушивая справедливые Манины упреки. Егор пообещал сделать до отъезда Суворова в столицу несколько экземпляров ракет и показать в действии.
— На коленке сделаем, особых эффектов от этих поделок не жди, ну хоть сам принцип поймешь и потенциал. — Уверял он подполковника.
— Как шутихи что-ли? — Скептически переспросил Лёха. — Так у нас такие были. На праздниках фейерверки запускают. Они же лететь прямо не могут.
— Увидишь! — Обещал Егор. — Стабилизаторы присобачим и с направляющих запускать будем!
Но уехать в Попадалово с обозом деревенских возчиков после обеда Мане с Ермоловым было не суждено. Те привезли депешу от Суворова, в которой он предписывал подполковнику ехать в завод и привезти порох для стрельб. Приказ есть приказ, Лёха засобирался в Сатку, а Маня с ним. Заодно проведать одноклассников, как они там перевоспитываются.
К вечеру добрались в завод, подполковник умчался улаживать дела с порохом и навестить сослуживцев, чтоб не терять время и уехать обратно уже завтра. Маня отправилась проведать деревенских приятелей, ночевать решила у своих, из руководства. Уговорились встретиться утром и разошлись.
Петька и Фанис, оба с фингалом под глазом — Мане обрадовались. Рашид тоже, только у него вместо синяка был опухший нос. Познакомили Маню со своими новыми друзьями — отпрысками Губина. Тоже с различной степенью следов знакомства на лице. Так что на следующий вечер Маня успокаивала и Губина, и родителей одноклассников: «Хорошо они себя там чувствуют, даже подружились!»
А Ермолов по дороге в Попадалово делился с Марией впечатлениями от увиденной тренировке молодежи: «По новой методике занимаются! Как егеря в Гатчине, я тогда как увидел — недоумевал, откуда сии веяния…»
Захар, от этакого нашествия и вавилонского столпотворения — считал дни, до отъезда Суворова и солдат. Последней каплей, переполнившей чашу терпения — стало очередное происшествие в Известковом. Егор всё таки запилил нечто похожее на ракеты, слава богу — без боевой части со взрывчаткой. На испытания пригласил Лёху, тот отпрашиваясь у генералиссимуса — объяснил причину отлучки. Суворов такую забаву пропускать не пожелал и отправился с ним, прихватив солдат и офицеров. Серёга решил отдохнуть от общения с вояками и остался дома.
И никто, ни Захар, не участковый — не удивились, когда вернувшиеся вечером с испытаний, пропахшие дымом вояки отрапортовали, что испытания прошли успешно, ракетам быть! Правда, из-за сошедшего снега и высохшей весенней травы на склоне горы, где устроили полигон — от выпущенных ракет занялся небольшой пожар. С гектар леса пострадало, но благодаря усилиям солдат и оторванных от производства рабочих — очаг возгорания ликвидировали.
— Ничего, Михалыч! — Успокаивал Председателя Серёга. — Завтра пасха, через два дня во вторник уедут! Потерпи немного!
Пасху отмечали всей деревней, Председатель не поскупился на проведение праздника. Какое-то подобие богослужения провел на площади, за отсутствием церкви, Савва в ночь на воскресение, а
