стал единственным мужчиной на земле, испытавшим родовые муки, при этом фактически родив самого себя. А после смерти Наргес начал ее жизнь сначала — до того момента, пока не встретил других хранительниц, которым их кольца помогли распознать в теле юной девушки живую душу мужчины. Старая жрица Анахиты Зара, которая когда-то передала Наргес кольцо Отражения, совершила то, что Констанс сделала с тобой, Светлана. С помощью тайного снадобья освободила душу Соломона от тела его матери и узнала обо всем, что произошло.
Зара и другая жрица, Дарешт, молились и узнали о том, как можно исправить роковую ошибку Соломона. Его выбор был не менее тяжелым, чем ваш. Оставить мир лишенным Отражения — или лишить упокоения свою мать, до самого конца времен.
— И он выбрал Отражение, — в словах Тони не было ни тени сомнения. — Как и мы. Наверно, ему было очень тяжело.
— Да, — согласился Голос. — Сила отраженных колец вернула его на грань между настоящим и прошлым. Как и вас. И он сохранил кольцо. Но произошло то, о чем не знали хранительницы. Мир, который изначально был единым и единственным, раздвоился.
— Так вот откуда взялся мир-близнец! — наконец-то сообразила я. — Это две ветки, которые растут от одного ствола. У них общее начало и общее Отражение — до того момента, когда Соломон собрался уничтожить кольцо. Теперь, кажется, мне становится понятно…
— А мне нет, — перебил меня Тони. — Мне — наоборот. Вообще ничего не понятно. Новый мир должен опережать старый на месяцы или годы — сколько там прошло времени, пока Соломон не провалился в Отражение, как ты. Ведь из старого как будто вырезали кусок. Но когда мы были в другом мире, он и наш были синхронны.
— Все так, — подтвердил Голос. — Соломон оказался в Отражении через год, и этот год образовал временную петлю. Тогда новый мир действительно опережал старый. Но время пластично, наверняка вы это уже поняли. Оно может сжиматься и растягиваться. Ведь это просто промежуток между двумя событиями. В новом мире время текло медленнее, в старом быстрее, пока они не сравнялись. К тому моменту, когда Маргарет попала к Констанс, года разницы уже не было, миры соприкасались в синхронных точках. Когда бы вы ни попали из одного в другой, это всегда был один и тот же день и час.
— А Отражение? Как оно появилось у нового мира? Ведь в течение года ни одно событие не попадало в него?
И снова воздух сгустился и побелел, а затем потемнел. Но на этот раз перед нами был экран с уже знакомой мне живой картинкой: человечком, идущим по дощечкам-черточкам. Из сияющего облака будущего ему под ноги ложились мгновения. Как только человечек наступал одной ногой на новое, предшествующее обваливалось из-под другой ноги. На лету оно вспыхивало в ярком свете Сияния и сгорало, а где-то внизу к светящемуся пунктиру добавлялась новая крошечная линия: это строилось Отражение.
Внезапно человечек на экране замер с поднятой ногой.
— Это мгновение, когда кольцо Отражения погибло, — пояснил Голос.
Теперь мгновения, которые падали в бездну, сгорали бесследно. Ни одной новой черточки внизу не добавлялось. И вдруг человечек раздвоился. Только один из них пошел дальше, а другой переместился назад, в ту самую точку, под которой Отражение закончилось. Человечки пошли каждый своей дорогой. И под каждым из них снова засветилась пунктирная линия.
— Соломон вернулся на год назад и сохранил кольцо, а вместе с ним и Отражение. В тот же самый момент оно появилось и у нового мира. Но те месяцы, в течение которых люди жили без Отражения, остались только в их памяти — как сновидение.
Мир раздвоился, и каждый человек, который в тот момент жил на свете, получил своего двойника в другом мире. А Соломон стал связующим звеном между двумя мирами. Точно так же, как вы — связующее звено между своим миром и тем, который появился после вашего возвращения из Отражения.
— Значит, теперь миров три?!
Интересно, после смерти можно сойти с ума, подумала я. А может, ничего этого и нет на самом деле. Может, я действительно спятила, и все это — просто мои галлюцинации.
— Нет, Светлана, сейчас миров четыре, потому что кольца были в обоих — и раздвоились оба. И ты не сошла с ума. У каждой пары двойников одна душа на двоих — как капля воды, разделенная надвое и стремящаяся слиться воедино. И когда-то это действительно произойдет. После смерти половинки душ встретятся и объединят память о своих жизнях. Но если двойники случайно окажутся рядом при жизни, попав из одного мира в другой, они могут соединиться, потому что их будет тянуть друг к другу, как магнитом.
Однако те, кто родились позднее, уже не были двойниками. Это разные люди со своими собственными душами. Даже если они абсолютно похожи и носят одинаковые имена. Сначала разница между мирами была небольшой и связанной только с кольцами, но с каждым годом и столетием становилась все более ощутимой.
— Подождите, — растерянно взмолился Тони, — я не могу сообразить, как вышло, что в новом… в нашем мире не оказалось колец. Ведь их не было, пока одно из них не попало туда случайно?
— Все так, — подтвердил Голос. — Колец всего три, и копий быть не может. В то мгновение, когда Соломон сохранил кольцо Отражения, другие два в вашем мире просто исчезли.
— Тони, какая разница?! — я не могла поверить, мне казалось, что я поняла что-то не так и надеюсь напрасно. — Ты что, не понял? Все повторилось, ведь правда? Когда мы вернулись из Отражения и спасли кольцо Маргарет, наш мир снова раздвоился.
— Значит, Мэгги?.. — прошептал Тони.
— Да, — подтвердил Голос, и у меня внутри все замерло. — В одном из новых миров ваша дочь жива. И вы можете вернуться к ней, но…
— Но? — переспросила я, уже понимая, что хэппи-энда не будет.
— Ваш сын… Вам придется выбрать, к кому из детей вы вернетесь. Сейчас ваши души находятся в безвременье, а в реальности это мгновенье, в котором вы должны умереть. Но в новом мире ваши двойники живы, и поэтому ваши души могут перенестись туда. Или же остаться в старом мире — и умереть в новом. Но в любом случае кто-то из ваших детей осиротеет.
Мы с Тони смотрели друг на друга, понимая, что должны сделать. Надо было просто решиться и сказать это вслух.
— Мы можем остаться в разных мирах? — спросил Тони, сжимая мою руку. — Рано или поздно мы все равно встретимся и будем вместе. Но
