забрал. Я их не видела. Мы договорились, что они оставляют мне деньги в оговорённом месте, я их забираю, и там же оставляю ребёнка в люльке. Всё!
– Сдаётся мне, что ты врёшь, Галя.
– Нет! Зачем оно мне?
– А давай-ка мы с тобой поговорим по-другому.
Выхожу, прошу у Иваныча “предмет торга”. И пока он готовит волшебный коктейль, бросаю взгляд на жену. Она уже не рыдает, но смотрит на меня такими глазами, что мне самому взвыть хочется. Столько там боли, отчаяния.
– Юль, – присаживаюсь перед ней. – Успокойся, ещё не всё потеряно. Девочка жива, а это главное. Мы найдём её, я тебе обещаю.
Ухожу назад в палату. Держу перед Галей шприц. Глаза её тут же загораются.
– Смотри, что у меня есть, – показываю ей. – Это то, от чего твои страдания сразу прекратятся. Станет легко и хорошо. И если ты сейчас скажешь мне что-то такое, что поможет мне быстро найти ребёнка, я тебя вообще отпущу.
– Ты врёшь! – смотрит на меня волком, а сама кулаки сжимает так, что кажется, кости сейчас затрещат.
Ломает её жёстко.
– А на кой ты мне тут сдалась? Мне какая разница, где ты подохнешь, здесь или там, на улице. Но решать тебе.
– Не знаю я ничего! – психует Галя.
– Хорошо, давай по порядку. Сколько тебе вообще денег предложили?
– Триста, – шмыгает она носом.
– А почему ты Юльке про два ляма втирала.
– Так мне сказали.
– Что тебе сказали?
– Сказали, придёт баба ненормальная, будет ребёнка просить забрать, озвучить ей такую сумму.
– Кто сказал?
– Не знаю. Мне по телефону звонили. Голос женский.
– Голос сможешь узнать?
Пожимает плечами. Я достаю телефон, открываю нашу с Еленой переписку. Запускаю голосовое от неё. Там она задаёт вопросы по текущему делу, даёт распоряжения.
– Ну что? – смотрю на Галю внимательно.
– Это она, – кивает Галя.
– Уверена?
– Абсолютно. Такой командный тон хрен перепутаешь.
– Мне нужно что-то более весомое. Думай.
– Не знаю я. Малая разболелась в последний день. Постоянно орала, ничего не ела. Возможно, они в больницу обратятся. Всё! Больше не знаю ничего. Я специально лишних вопросов не задавала. Оно мне надо?
– Ты сказала – они. Почему?
– Из опеки тётка тоже в курсе. По-любому.
– Имя.
– Светлана. Отчество и фамилию не помню. А теперь дай, что обещал, и отвали от меня.
– Я отвалю. А ты понимаешь, что за ребёнка с тебя спросят, дура ты безмозглая! Менты придут к тебе, и что ты скажешь?
– Эта тётка обещала, что не придёт никто, – смотрит обречённо эта дурёха. – Да и если так, выбора у меня не было! Мне бабки нужны были, иначе Кольку бы грохнули за долги, – начинает всхлипывать.
– А ты его так любишь? – что-то шевелится в душе, похожее на жалость.
– Да. И он меня. А больше никто и никогда меня не любил.
Вспоминаю слова жены, что эта Галя просто недолюбленный, озлобленный ребёнок. Не знаю, возможно, так и есть.
– Держи, – отдаю ей шприц.
Она хватает его дрожащими руками, тут же всаживает в руку. Прикрывает глаза.
– Но отпустить тебя не смогу. Дам тебе шанс, идиотке.
Но Галя уже не реагирует. Она в своей нирване, ждёт приход.
Иду к жене.
Что ж. Всё указывает на Елену, а значит, эта война не будет лёгкой!
Глава 25.
Подхожу к кабинету Иваныча, телефон вздрагивает от входящего СМС.
Открываю. О! Лидия Ивановна прислала фото истории болезни и Юли, и Галины. Отлично! Оперативно сработано.
Уже хочу толкнуть дверь, как замечаю Дмитрия Ивановича в другом конце коридора.
Окликаю его, догоняю.
– Ну что там? – смотрит пытливо.
– Нормально всё, – успокаиваю его. – Жива твоя Галя, и сейчас ловит приход от укола.
– Ну, это ненадолго. К утру всё начнётся с новой силой. Что мне с ней делать?
– Пусть пока у тебя побудет. Она ценный свидетель.
– Это не проблема. А дальше, что думаешь делать?
– Иваныч, у меня к тебе просьба.
– Что такое?
– Можно я Юльку у тебя оставлю? Я боюсь её одну оставлять.
Иваныч задумается на пару секунд, кивает.
– Да я-то согласен, лишь бы она была не против. Ей, Дан, и правда помощь нужна серьёзная. Не пережила она ещё потерю ребёнка, не отпустила. В голове у неё смешался образ погибшей дочки и вот этого малыша, которого вы ищете. А это чревато для психики, ты же понимаешь.
– Тут такое дело, Иваныч, – вздыхаю я тяжело.
– Так, присядь-ка вот тут, – усаживает меня на кушетку в коридоре. – Рассказывай. Не переживай, никто нас здесь не услышит.
– Хорошо. Есть у меня подозрение, Иваныч, что наш ребёнок на самом деле не погиб, – выдаю главное, чтобы понял он, что не такая уж Юлька и сумасшедшая, возможно.
– Как это? – замирает поражённо доктор.
– Вот так. Какая-то там муть в больнице творится. И Галя эта, она уверена, что родила мёртвого ребёнка, а значит…
– Ты думаешь, что эта пропавшая малютка ваша? – Иваныч даже за сердце хватается.
Я же только киваю.
– Ты уверен?
– Нет. Поэтому Юле пока ничего не говорю.
– Да, тут ты прав. Если это окажется ошибкой…
– Вот именно. И мне нужно быстро раскопать это дело. А я Юлю оставить боюсь, понимаешь?
– Понимаю. Я сделаю всё, что смогу. Приглашу её ко мне в гости. И ты постарайся уговорить.
– Хорошо. И ещё, Иваныч, ты хоть и специфический врач, но всё же, нет ли у тебя хорошего знакомого акушера-гинеколога?
– Дан, ты что, хочешь Юльку ещё на одного ребёнка уговорить? Рано ещё, – неодобрительно качает головой.
– Да нет же, – отмахиваюсь от его дурацкого предположения. – Мне консультация нужна. Скинули мне все материалы из Юлькиной истории болезни. Чую, там тоже не всё гладко, нужен независимый толковый медик, который сможет увидеть несостыковки. Желательно так, чтобы можно было за это привлечь виновных.
– Найду я тебе медика, – кивает Иваныч. – А дальше уж как получится. Есть у меня товарищ, у него жена как раз гинеколог со стажем. Скидывай мне свои материалы, я у неё всё выясню.
