неожиданности и свела колени, потому что было так хорошо, что тело реагировало быстрее затуманенного сознания.
- Что ты чувствуешь? - прошептал Гром, не отнимая своих губ от ее, и лизнул еще раз, ощущая, как по позвоночнику прошла кусающая волна возбуждения, оттого что девушка раскрывалась для него и наполнялась желанием.
- Мне нравится, - чуть покраснев от собственной откровенности, прошептала Гуля в ответ, сквозь пелену собственных ресниц глядя на склоненное красивое лицо мужчины.
- Хочешь еще?
- Да.
Одно короткое слово, но Грома пробрало до самого нутра.
Пробрало так, что в груди стало зарождаться рычание.
Эта девушка своей нежностью и открытостью сводила его с ума - тем, как она тянулась к нему и не скрывала этого, хотя сама смущалась и пыталась с этим бороться.
Выдержка была на таком пределе, что страшно было даже лишний раз пошевелиться, когда Гром прошептал, склоняясь сильнее над замеревшей девушкой:
- Покажи мне, что ты хочешь.
Это было слишком интимно и горячо.
Воздух между ними накалялся и почти начинал искриться, оттого что они смотрели друг другу в глаза, легко касаясь губами, но пока не переходили черту, за которой их поглотят безудержные эмоции.
Как танец на лезвии. На грани.
На тонкой черте, которая отделяла нежность и дикую страсть.
Гуля быстро и растерянно моргнула, когда ее щеки покраснели еще сильнее, но не отодвинулась и не позволила себе пошевелиться.
Она сможет.
С ним сможет все.
Потому что он был особенный, не такой, как все.
И только рядом с ним она ощущала себя совсем другой - не инвалидом, который не способен жить полноценной жизнью, а настоящей женщиной.
Рядом с ним Гуле хотелось стать другой - идеальной.
Чтобы он всегда смотрел на нее таким взглядом, от которого иногда становилось даже неловко.
Чтобы он мог ею гордиться, а не прятать от всех, потому что было неловко показывать.
Гром смотрел на нее сквозь ресницы и терпеливо ждал, жадно впитывая каждую эмоцию, каждое движение ее хрупкой чистой души, которой никак не мог насытиться.
Чем больше времени он проводил рядом с Гулей – тем сильнее ему хотелось быть с ней всегда. Каждую секунду своей жизни.
Девушка чуть приподняла голову, касаясь его своими губами смелее, а потом неожиданно провела кончиком языка по его губам, не подозревая, что своим прикосновением пустила открытый ток по венам медведя с такой силой и мощью, что Грома в буквальном смысле тряхнуло.
Он вцепился руками в края печи, надеясь, что не проломит ее, только чтобы не сжать вот так же девушку, что хотелось сделать просто невыносимо.
Но нужно было терпеть!
Это было важно!
Гром был готов сделать все, чтобы Гуля доверяла ему вот так, как сделала это сейчас.
Он коснулся своим языком кончика языка девушки, тут же ощутив, как по ее телу прошла волна мурашек, которая передалась еще одни разрядом в его напряженном теле.
- Ты этого хочешь, девочка?
- Да.
Больше сдерживать себя он не мог.
Гром сделал то, что хотел так отчаянно долго - он раскрыл ее податливые губы своим языком, пуская его внутрь, и коснулся языка девушки, ощущая до нервной дрожи, как она судорожно вдохнула остатки воздуха и затрепетала, потому что получила то, что хотела.
То, что хотели они оба.
Их языки жадно сплетались, ласкали друг друга, терлись, разжигая в теле бурю, от которой невозможно было сдержать стон.
Голова кружилась от неизведанных эмоций, но Гуля не боялась их. Она утопала в этом водовороте, не заметив в какой момент она выпустила из своих ладоней складки пледа, и обняла Грома за шею, притягивая его к себе.
Словно сквозь пелену и дурман она услышала странный скрипящий звук и какой-то грохот, но не обратила бы на него внимания, если бы не Гром, который весь напрягся и неожиданно приподнял голову, разрывая их поцелуй.
Его дыхание изменилось, став хриплым и судорожным.
- Тебе пора спать, девочка, - выдохнул он голосом, в котором можно было услышать рычание, и в два шага достиг двери, чтобы поспешно выйти, если бы Гуля не проговорила быстро ему вслед:
- Ты придешь еще на чай?
- Да. Завтра.
Глава 13
Было ощущение, что неведомая сила выворачивает его наизнанку - врет изнутри плоть, выкручивает мышцы, сдавливает душу.
Гром сделал всего несколько шагов от дома Гули, а ему казалось, что без ее тепла он просто упадет в траву и умрет – настолько сильно его тянуло обратно. К ней.
Тянуло так, что физически было больно.
Раньше Гром не испытывал ничего подобного, и потому не знал, что ему делать.
Хоть ори посреди поляны, пугая до усрачки все местное население!
Одно только он понимал - если сделает хоть пол шага назад, то уже ничего не спасет девушку от его медвежьей страсти и жажды настолько сильной, что она могла без преувеличения убить.
И только это осознание помогало Грому двигаться вперед.
Он шел, словно пьяный.
Его шатало от желания и нежности к этой девушке, которая раскрывалась для него с каждой встречей все больше и больше. Которая привязывала его к себе крепко-накрепко с каждой встречей, когда казалось, что без ее глаз и улыбки не будет вставать солнце и появляться на небе луна.
Чтобы сбросить это адское напряжение - медведю срочно нужно было заняться самой тяжелой физической работой.
Как можно дольше.
Пока в теле совсем не останется сил.
А иначе быть беде.
Когда Гром зашел на поляну с поваленными деревьями и вырванными корнями - его сердце не успокаивалось и продолжало биться быстро-быстро, а кончики пальцев подрагивали от желания вернуться к девушке и продолжить с того момента, на котором они остановились.
Он знал, что Гуля не остановила бы его, если бы Гром позволил себе большее.
Потому что верила ему.
Потому что заглядывала в глаза так доверчиво и открыто, что можно было прочитать всю ее душу.
И он бы не остановился, если бы только мог доверять себе самому и собственной выдержке.
Но нет.
Пока к такому он был не готов.
Был слишком большой риск того, что он сорвется и утонет в собственной кровавой страсти, сделав Гуле нестерпимо больно.
Гром прекрасно понимал, что первая близость с мужчиной для невинной девушки - это всегда большой стресс и боль. А с его размерами и габаритами это будет еще сложнее и больнее. И в этом была огромная проблема.
Он работал
