позвонила?
– Да.
– И?
– Он сказал, что приедет чуть позже.
– Хорошо.
– Но его голос. Слишком знакомый. Кто он?
– Увидишь, – отвечаю я и вспоминаю последнюю встречу с усатым стариканом.
Это было не так давно. Я пришел к нему. Я каждый месяц приходил к нему с отчетом о проделанной работе. Он всегда смотрел на меня с усталостью и печалью. Он говорил о том, что все то, что я делаю сейчас, все это напрасно. Что все кроется намного глубже, что я всего лишь усугублю ситуацию, что убивать, уничтожать зло такого рода надо отрубая голову, а не начиная с рук или ног, но я не слушал его… Глупец. Именно поэтому теперь, ошибившись, но воплотив возмездие в жизнь, я могу спокойно согласиться с этой старой предпенсионной рожей и сказать ему об этом.
Я глупец…
Теперь мы будем действовать вместе. Так надо было действовать с самого начала, но, вполне возможно, моя амбициозность и слепота не давали мне сделать это. Ведь всю свою жизнь я шел только вперед, напролом. И, конечно, сейчас меня никто и ничто не держит на месте, но, очутившись в гробу… После этого мне резко захотелось жить… Даже не смотря на то, что мое тело уже смирилось с погребением и начало умирать. И, да, я обещал нормально жить, а в итоге лишь нарушаю обещание… Это неправильно! Это совершенно неправильно!
Все слишком сильно запуталось. Прозрачное, чистое стремление выжигать бородавки из тела общества привело меня к множественному расслоению личности, и я это понимаю, осознаю. Именно поэтому я практически всегда молчу, именно поэтому редко отвечаю и вступаю в спор тех, кто остался в моей голове… Ведь они больше не нужны мне, больше никому не нужны, но из-за преданности делу они считают, что нужны мне. Поэтому неотступно продолжают сопровождать меня… Как же я устал…
Погрязнув в болоте своих мыслей, я пропустил длинный диалог девушек, что спасли меня. Даже не знаю, что они обсуждали, но потом Мила спросила меня: «Что ты думаешь?». И единственное, что я смог сказать: «Вы обе правы ровно наполовину». Не было смысла принимать чью-либо сторону.
На самом деле я подписал сам себе тем самым смертный приговор. Теперь эта пара накинулась на меня, закидывая аргументами и отстаивая свои точки зрения. По какой-то странной причине каждой из девушек было важным отстоять именно свою точку зрения. А я сидел и молил Бога спасти меня. Возможно, он услышал меня… Возможно, он посчитал, что за ним должок и теперь, именно в этот момент, решил расплатиться со мной пустяком, тем самым избавив себя от возможных проблем в дальнейшем… Возможно, мне просто повезло. Раздался стук в дверь, и девушки замолчали и напряглись.
– Мы с вами разговаривали по телефону, – крикнул голос за дверью, и Мила приподнялась со стула.
Она медленно пошла к двери. В этот момент она была похожа на крадущуюся кошку. Стук в дверь повторился.
– Открывай уже, – не выдержала давления вторая девушка. – Либо сдохнем быстро, либо будем сидеть и трястись.
В этот момент Мила открыла дверь, и в квартире повисла тишина. Усатый человек вошел в комнату и окинул всех взглядом. Глубокие морщины на его лице могли сказать лишь о преклонном возрасте мужчины. Большие мешки под глазами и уставший от всего, наполненный грустью взгляд. Девушки знают его. Мила пятится от двери к столу. Тихо, не издавая ни единого шороха. Вторая девушка встает со стула. Ее руки дрожат, и это видно даже издалека. Зрачки расширены, дыхание частое… Адреналин лупит, страх наполняет сердце. Она направляется в сторону кухни. Я читаю каждую из мыслей на ее лице: нож, самозащита, побег, немедленный переезд из этого паршивого города…
Тем временем мужчина просто застыл посреди главной комнаты и уставился на меня. Пускай его лицо старо, пускай работа оставила на нем отпечаток и он в состоянии контролировать и свои эмоции, и даже мимические мышцы, но я вижу, что он рад меня видеть живым.
– Здравствуй, – говорю я.
Девушки напрягаются еще сильнее и переводят взгляды с фигуры старика на меня.
– Я был неправ. Я был ослеплен жаждой справедливости.
– Справедливость и месть – два разных понятия, и вершить одно во имя другого глупо. Я тебе об этом уже говорил.
– Я не хочу рассматривать вопрос понятий и значений… Просто хочу покончить со всем с этим.
Его брови сдвинулись, а на переносице собралась складочка. В глазах взорвался атомный снаряд, и там, в черных зрачках я увидел вздымающееся облако пыли.
– Ладно… – сквозь зубы говорит он. – Не будем. Что ты в итоге хочешь сделать?
– Я хочу, чтобы ты мне помог. Я хочу нести свой… Наш крест до конца… Мне это необходимо.
– Зачем?! Ты хочешь, чтобы тебя нашли и закопали в яму? Там, где ты работал, чтобы совершить то безумие, что ты уже совершил… Ты посмотри, послушай новости, тебя ищут на каждом углу! А я уже устал отвечать на тупорылые вопросы! Я еле избавился от хвоста, что плелся за мной.
– А ты знаешь, что технически они ищут не меня?
– В смысле?
– Вот эта девушка, – указываю рукой в сторону Милы, которая в данный момент похожа на сжатую пружину, готовую распрямиться и тем самым выстрелить. – Она раскопала меня из могилы… Меня уже похоронили, я уже мертв! Ты понимаешь это!? Ты понимаешь, что все, то что происходит с тобой и вокруг тебя, все это лишь для того чтобы…
– Отвлечь и сотворить что-нибудь страшное… Подставить кого-нибудь, сказав, что это ты… – медленно, практически шепотом произносит старик – Сансара… Ты думаешь, что ему нужна Сансара?
– А что еще? – спрашиваю я. – Это то, что необходимо спруту, чтобы вырасти и закинуть свои щупальца куда-нибудь еще, в другие города, и сейчас он должен забрать себе производство… А я, получается, тоже был лишь марионеткой, и я сыграл ключевую роль этого спектакля, этой холодной войны за кайф.
– Что?! О чем вы?! Что происходит? – вмешиваются девушки. – О ком вы? Что будет дальше?
Мы просто молчим, просто смотрим друг на друга и оба понимаем, к чему это приведет.
– И? Что ты хочешь? – спрашивает старик.
– Как думаешь, что может сделать самый высокопоставленный полицай нашего проклятого города? – спрашиваю я.
– В принципе, все зависит от желания… Так что я способен на все. Никаких границ, – отвечает он.
– Отлично, – говорю я. – Именно это я и хотел услышать. Мне нужна твоя помощь, папа…
Конец.
Я коп, работающий под прикрытием. Я профессиональный предатель. Я актер, который
