пошли. Бобыль-траву до захода солнца сорвать надо, — и с этими словами она разворачивается и бодренько так шагает дальше.
Закатываю глаза, но следую за ней. Выбора-то нет!
Сама я точно из леса не выберусь. И Артура нет… эх… вспоминаю, как он спасал меня тогда. Неужели это все стоило таких усилий?
Тогда зачем он так поступил?
Вздыхаю.
По-видимому, громко. Потому что Евдоксия останавливается и поворачивается ко мне.
— Скучаешь? — спрашивает, как мне кажется, с улыбкой.
— Устала, — бурчу я. — Долго еще?
— А мы уже и пришли, — показывает рукой мне на небольшую поляну.
Мне здесь точно нравится больше — светло хотя бы. Даже последние лучи солнца заглядывают на полянку.
Сажусь на пенек.
— Чего уселась? — вот ведь зараза! Не даст передохнуть. — Только в кровати выносливая?
От возмущения просто открываю рот.
— Иди сюда, — кивает мне бабка. — Вот она! Бобыль-трава!
И с широченной улыбкой показывает вниз.
Нехотя встаю и иду.
— Где?
— Ну, наклонись. Что стоишь как столб?! Привыкай наклоняться-то, — усмехается.
— Для чего? — что-то меня уже бесят ее шуточки. Я на грани.
— Для мужика. Не пыхти. Вон, трава-то. Глянь.
И тычет в какую то обычную зеленую хрень. Ну, сорняк же! Что за шутки вообще?
Но ради того, чтобы меня, наконец, вывели из леса и отпустили, я готова не то что сорвать ее! Я съесть ее готова!
Тянусь к сорняку.
— Подожди! — бабка хватает меня за запястье.
Бросаю взгляд на руку, потому что рукав у Евдоксии задрался. Ну, ничего себе какая волосатая! И мощная какая.
Реально гром-баба. Не зря я ее боюсь.
— Мы как из леса выйдем, — говорю я вполне серьезно, — я вам телефон салона дам. Там эпиляцию качественно делают. Не больно даже. Я понимаю, что натуральный мех всегда в моде, но вы все же женщина.
В этот момент Евдоксия резко дергает рукав. А я и пальцы ее рассматриваю.
— И маникюр вам не помешал бы, — замечаю, качая головой. — Страшно подумать, что у вас на ногах и между ног.
— Все там нормально, — усмехается Евдоксия. Надо же, даже не обиделась. — Говори заклинание, прежде чем сорвать бобыль-траву.
— Какое еще заклинание? Я только трах-тибидох знаю, — пожимаю плечами.
— Это потом пригодится, — усмехается она. — Повторяй:
Бобыль-трава, отпусти меня,
Пошли мне мужика на букву «А»!
— Это что? — приподнимаю бровь.
— Заклинание. Чтобы сработало. Ну? Повторяй!
— Не запомнила. Повторите, — давлюсь от смеха. Диане расскажу — не поверит.
— Бобыль-трава, отпусти меня,
Пошли мне мужика на букву «А»!
Она с таким чувством произносит это. Ведь верит, похоже.
— А почему на «А»? — я хмурюсь и еще раз внимательнее вглядываюсь в лицо Евдоксии.
83. Анжела
— Как это «почему»? — она отводит взгляд. — Больше всего имен на букву «А»! И я тебе так скажу: самые лучшие мужики — это мужики на букву «А».
— Мммм, — произношу задумчиво, — что ж, пусть будет мужик на букву «А». Андрей. Вот. Или Антон.
— Какой еще Андрей? — Евдоксия почему-то злится. Я слышу это в ее голосе.
— А что? Красивое имя. На «А», — пожимаю плечами.
— Ты его знаешь? — она хватает меня за руку.
— Так это вам виднее, — усмехаюсь я. — Что-то вы разочаровываете меня в своих гадальских умениях.
— Так, — серьезно говорит Евдоксия, — вернемся когда, дашь мне номер этого Андрея.
— Зачем?
— Я по номеру его просканирую, — усмехается. — Сразу скажу тебе: подходит или нет. Ладно. Рви траву-то.
Я уж и забыла, зачем собственно мы сюда пришли. Ищу взглядом неприметную травинку и срываю ее.
— Вот, держите, — протягиваю Евдоксии. — Все? Теперь мы можем идти домой? Вы обещали.
— Я обещала после полного обряда, — бурчит себе под нос.
Вот это новости! Она что собралась делать?
— Ты должна еще в речке искупаться, — говорит она. — Голышом.
— Это еще зачем?
— Сколько же от тебя вопросов! — недовольно морщится. — Впервые такую встречаю. Говорят тебе — делай! Привыкай! Что мужик скажет, то ты и должна делать. Без лишних вопросов. Скажет: «кофе принеси», принесешь. Скажет: «ноги раздвигай», ляжешь и раздвинешь. Мужика слушаться надо.
Так-так, где-то я это уже слышала.
Меня терзают смутные сомнения.
— В речке значит? — спрашиваю бодро. — Голышом? Ладно. Где тут у вас речка?
— Молодец, — Евдоксия улыбается и одобрительно кивает. — Вот, видишь? Действует травка-то! Теперь надо дождаться, когда заклинание подействует. Речка там, — машет рукой в сторону.
Теперь мы идем по узкой тропинке. Солнце уже почти село, но еще очень тепло. Все-таки, лето. Сейчас, наоборот, такая приятная летняя прохлада.
И правда, окунуться в теплую речку было бы идеально. Но не сейчас.
Я чувствую что-то не то с Евдоксией. Есть у меня догадки. Но как проверить?
— Вот и речка, — произносит эта подозрительная личность.
Я даже выдыхаю от увиденной красоты.
Последние лучи солнца бликами играют по ровной глади воды. Тихие волны чуть колышутся у песка на берегу. Наклоняюсь и провожу рукой по воде. Теплая!
— Ну, давай! Скидывай свое тряпье и в воду! — командует Евдоксия.
— А вы тоже, что ли, со мной купаться будете? — кошусь на нее.
— Нет. Я на берегу подожду. Это все таинство. Ты должна одна войти в эту неоскверненную еще никем воду. Окунешься и следующий шаг — снятие проклятия.
— Это что еще?
— Надо будет бобыль-травой потереть.
— Где?
— Когда у меня спрашивают «где?», мне в голову приходит только три варианта: везде, нигде и в… — многозначительно смотрит на меня. — Так вот, в твоем случае это третий вариант.
84. Анжела
Брррр.
Трясу головой. У бабки, видимо, окончательно крыша поехала.
— Вы хотите сказать, что я должна потереть каким-то непонятных сорняком себе между ног?
— Нет. Ты все опошляешь. Опять. Ну что, за способность? — укоризненно качает головой. — Не сама. Должен потереть кто-то другой. Так сказать, незаинтересованное лицо.
Я не могу сдержать смеха. Чуть ли не давлюсь, держась за живот.
— Что ты смеешься? — ворчит бабка.
— То есть самой потереть — это опошлила, а кто-то левый потрет — это норма? — кое-как произношу сквозь смех.
— Не кто-то левый, а я. А мне можно.
— Почему это?
— Потом узнаешь. Раздевайся! Не тяни.
— А вы куда-то торопитесь?
— Да. Спешу. Еще одному человеку помочь надо. Черт, — ругается Евдоксия. — В туалет захотел. Захотела. Пока тут с тобой! Долго все! Посиди, я за кусты сбегаю.
И направляется к кустам.
— Я тоже в туалет хочу! — кричу я и подбегаю к бабке.
Евдоксия резко тормозит и аж подпрыгивает. Смотрит на меня, как мне кажется, испуганно.
— Тоже? — хмурится.
— Да! А будете тереть там, вообще не выдержу, — добиваю ее. — Я с вами!
— Иди за другой куст, —
