osservare il diabolo».* Эти слова служили чем-то вроде названия, со следующей страницы в столбик были записаны многочисленные имена. Записаны красными, даже багровыми чернилами с многочисленными кляксами. Аина стала листать книгу, все её страницы, которых было около пятисот, оказались исписаны именами, и каждое выведено разными по насыщенности и оттенку красками. Тут девушке бросилось в глаза знакомая строчка: «Карина Воронова».
Осознание поразило Аину так же, как молния мгновенно ударяет одиноко стоящее в поле дерево.
«Это всё жертвы Паниторов. Жертвы мракгардской инквизиции».
Голова девушки внезапно стала пустой, ни одной эмоции больше не было, в сознании стояла оглушающая тишина.
«Знакомая энергия. Энергия смерти».
В горле образовался сухой ком, неожиданно стало очень холодно, будто кто-то открыл окно в лютую зимнюю стужу.
«Красные чернила».
— Это кровь?
* Tentativo di osservare il diabolo — с латыни переводится как «искушённые дьяволом».
Аина перевела опустевший безразличный взгляд на Влада. Тот кивнул.
— Кровь каждой жертвы, — мёртво произнесла девушка.
Стук сердца стал слишком громким, навязчивым, пугающим, лёгкие хаотично сжимались, дышать стало невозможно.
Аина рывком захлопнула книгу и положила её на стол.
— Как только сделаю амулет, сообщу, — она вылетела из комнаты, ничего не видя перед собой.
Также она покинула и библиотеку. Аина шла, понятия не имея куда, не было ни мыслей, ни чувств — не было вообще ничего, словно и жизни не было. Девушка смутно осознавала, как садиться на какой-то трамвай, но куда и зачем она едет, Аина не знала, и не хотела знать. Она вообще уже ничего не хотела. Дома пролетали за окном стаей серых печальных птиц, зажженные недавно фонари проносились сотнями горящих глаз, дождь.
Он шёл, стекая по стеклу крупными каплями, оставляя пузыри на лужах, стучал по зонтам, мешал прохожим, сейчас наверняка проклинавших его.
Аина каким-то образом вдруг оказалась у замка Кустемпов, над её головой возвышались большие старинные часы, очень похожие на те, что были у Рена. Девушка нажала кнопку домофона.
— Да? — донёсся оттуда настороженный голос Рена.
— Это Аина.
Прибор откликнулся звонким сигналом, и дверь дёрнулась, оповещая о возможности её открыть. Аина вошла в замок. С лестницы торопливо спускался Рен, синие джинсы и тёмно-серая рубашка, делали его фигуру призрачной в сумраке горящих свечей.
— Аина? Что случилось? — он подбежал к девушке, с тревогой оглядывая её.
— Ничего, — безэмоционально ответила Аина. — Я просто захотела тебя увидеть. Ты занят?
— Нет, не очень, — беспокойство никуда не исчезло из глаз Рена. — Проходи. — Он помог девушке снять пальто и взял её рюкзак. — Пойдём.
Они поднялись в комнату Рена и сели на ковёр у камина. Аина молча прижалась к парню, тот, не задавая никаких вопросов, обнял её, поглаживая по спине медленными успокаивающими движениями. Из глаз Аины ручьём потекли слёзы, всхлипы сотрясали всё её тело рваными рывками, она сминала на плечах рубашку Рена, пряча лицо на его груди.
— Всё будет хорошо, Аина. Всё будет хорошо, — тихо шептал он на ушко возлюбленной. — Ты в безопасности. Тебя никто здесь не тронет, — Рен поцеловал девушку в лоб, взял её руки в свои. Аина так сильно прижалась к парню, словно только в нём видела единственное спасение, единственной пристанище своей напуганной души. Здесь, находясь сейчас в объятиях любимого человека, сидя на ковре в огромном замке, возраст которого измерялся не одной сотней лет, она действительно чувствовала себя в безопасности, знала, что никто ей не навредит.
— Можно я сегодня останусь у тебя? — шёпотом спросила Аина.
От мысли, что она снова покинет замок, её снова начинала бить дрожь. К счастью, завтра был выходной в честь дня города, так что проблем с уроками не было.
— Конечно, — ободряюще улыбнулся Рен. — А родители?
— Мама к тебе хорошо относится, так что, всё в порядке.
— Тогда, хорошо, — он крепче обнял девушку.
Через полчаса Рен и Аина пошли на кухню. У парня ещё остался ужин — рис, запечённые куриные крылышки и салат из помидоров, зелени и брынзы. На десерт был чай с вишнёвым пирогом.
Аина стала часто-часто зевать, и они вернулись в комнату. Неподалёку располагалась ванная. Через час, Аина уже лежала в постели в той же одежде, в которой пришла, только кардиган девушка решила снять. Рядом её обнимал Рен. Девушка лежала чуть ниже груди парня, а он, обняв её одной рукой, другой бережно гладил Аину по голове. Страх понемногу отпускал её, но как только девушка закрывала глаза, перед её глазами пестрели кровавые имена убитых ведьм. Аина раз за разом распахивала глаза, вздрагивая. Ужас волнами накатывал на неё и отступал, но девушка знала, что он придёт вновь.
«Вы не люди! Вы монстры!» — несмолкаемо кричал голос Влада в голове Аины.
«В тебе дремлет древнее зло такой силы и мощи, что проснувшись, оно уничтожит всё вокруг», — сжигающее, отравляющее, разъедающее изнутри чувство захватило разум девушки — чувство вины. Казалось, оно прямо сейчас полностью уничтожит её, растворит также быстро, как растворяется зимний снег под весенним дождём.
— Рен? — робко позвала Аина.
— Да? — рука парня легла на её плечо, замерев.
— Ты уверен, что правильно поступил, когда повернул время, чтобы спасти меня? — голос девушки дребезжал от нервозности.
— Почему ты спрашиваешь? — напряжённо спросил Рен.
— Просто вдруг, всё случилось именно так, как должно было случиться, и я должна была умереть?
— Что?
Поднявшись, они сели на кровати напротив друг друга. В глазах Аины была боль, в глазах Рена отражались непонимание и страх.
— Я сожгла весь Мракгард, — чувство вины обожгло лёгкие девушки. — Во мне слишком много зла.
— Аина, — парень взял её ладони в свои. — В тебе много не зла, в тебе много силы, и ты просто воспользовалась её, чтобы взаимодействовать с тьмой, даже не со злом, а с тьмой. А это другое.
— В чём разница?
— Во зле нет ничего хорошего, в нём нет смысла или пользы, в нём лишь вред. Зло не есть тьма. Тьма — это материя, такая же главная составляющая мира, как свет. Тьма несёт разрушение чего-либо, поэтому с этой силой опасно играть, но в ней есть смысл и польза. Разрушение образует чистую почву для создания чего-то нового, лучшего, более усовершенствованного. Без разрушения не будет перемен, будущего, чего-то нового. Без тьмы не может быть света, но они должны находиться в равновесии. У зла и добра тоже есть свой баланс. Но эти понятия более применимы к людям. Есть люди злые, в них нет пользы, но есть смысл, потому что, заметив их, мы заметим и добрых людей. Но, ты не злой человек, Аина. Ты
