выросла законопослушной и не хотела жить на украденные деньги!
— Шеридан, даже не думай об этом! Пусть ты и считаешь себя всемогущим в моем мире, это не значит, что можно обходить правила и обманом добиваться цели! В своем мире ты тоже воровал?
— Нет, — признал он, теряя улыбку.
— Тогда и здесь, пожалуйста, не нужно!
Он пообещал. После этого всерьез взялся за работу, решив, что сможет достать мне деньги честным путем.
И вот теперь мы сидели в самом престижном ресторане города, и Шед заказывал самые изысканные блюда и напитки. Вряд ли у меня будет шанс еще когда-нибудь попробовать подобное.
— Зачем такое дорогое? — я смущенно пыталась вразумить вампира. Услышав заказ, официант стал учтивым до тошноты, как будто решил, что Шеридан какая-то шишка. Еще бы, пять тысяч долларов за бутылку! Да у меня оно поперек горла встанет!
— Могу я себе позволить угостить свою девушку? — усмехнулся Шед, кивнув официанту, чтобы подтвердить заказ, и тот убежал выполнять.
— Спасибо, но я вполне бы обошлась чем-нибудь попроще, — приподняла я бровь.
Шеридан, игнорируя мое неуверенное возмущение, с очаровывающей улыбкой, от которой у любой девушки захватило бы дух, протянул руку через стол ладонью кверху. Привычно я вложила свою ладонь, наслаждаясь прохладой и силой мужской руки. Мы часто так делали: перебирали пальцы друг друга, это приносило нам обоим удовольствие и дарило ощущение особенной связи, хотя мы ни разу еще не говорили о чувствах. Простой жест, почти невинный, но создающий непередаваемое ощущение полного взаимопонимания. Сильнее, чем просто влюбленность, как мне казалось.
Черные глаза не отрывались от меня ни на мгновение. Привычка вот так смотреть, не мигая, с соблазнительной и открытой, но немного самодовольной улыбкой, постоянно сбивала меня с толку и путала мысли. Было ощущение, что парень пытается заглянуть прямо мне в душу.
В то же самое время я видела сильное чувство в его глазах. Он не лгал и не притворялся, я действительно ему чем-то нравилась. Вот только понять не могла, есть ли в его интересе что-то помимо постели? Если бы нашлась в моем мире другая девушка, которая примет его нечеловеческую природу, остался бы он тогда верен мне или тут же переключился бы? Шеридан сказал, вампиры не склонны привязываться, и мне приходилось мириться с этой его особенностью. Но чувство, пылающее в его взорах, обращенных на меня, сложно было интерпретировать иначе, чем восхищение.
— Мне хочется отблагодарить тебя, — глаза вампира сверкнули из-под овалов фотохромных очков — он надевал их в места скопления людей, маскируя пугающую черноту глаз, вынуждающую собеседников нервничать. — За то, что не бросила меня одного, приютила и… — многозначительно ухмыльнулся, — ну, ты знаешь…
Я покраснела и опустила глаза. В полдень зал пустовал, мы сидели здесь практически одни, за исключением парочки деловых человек, заглянувших пообедать. Столики покрывали богатые зеленые скатерти с золотистой каемкой, на блестящих завитушках я и заострила внимание, чтобы скрыть волнение. Мы с Шериданом так и не поговорили о любви, я боялась касаться этой темы. Казалось, если не признать чувства вслух, то будет менее больно, когда мы расстанемся. Конечно же, вряд ли такой подход сработает — больно все равно будет, но, может, не настолько сильно.
Услужливый официант подошел и галантно наполнил бокалы, разделив наше с Шедом рукопожатие. Бордового цвета жидкость была похожа на кровь, и я бросила на вампира многозначительный взгляд, а он понимающе ухмыльнулся мне в ответ. Ему приходилось притворяться человеком. Официант заметит, что один из самых его щедрых посетителей не ест и не пьет, но какое ему до этого дело? Лишь бы дал щедрые чаевые.
— Я бы угостила тебя твоим любимым напитком, — кокетливо поддразнила я вампира, пряча за бокалом насмешливую улыбку, — но боюсь, здешние завсегдатаи не оценят представления.
Глаза Шеридана алчно блеснули в ответ на мою провокацию. Но усилием воли вампир подавил огонь и криво приподнял уголок рта.
— Я сегодня уже пил, но спасибо, — таинственно обронил он, и мое лицо снова запылало жаром при воспоминании об утреннем инциденте. Положив ладонь на стол, я посмотрела на припухший, еще не заживший и болезненный, порез между большим и указательным пальцем, аккуратно прикрытый прозрачным пластырем.
События утра отчетливо пронеслись в воспоминаниях…
Я открывала банку. Нет, чтобы попросить сильного мужчину провернуть плотно сидящую крышку. Нож сорвался, и острый кончик воткнулся мне прямо между большим и указательным пальцем.
— Черт! — я выронила нож, подпрыгивая от боли, и побежала к крану, чтобы смыть льющуюся кровь, которая уже перепачкала стол. Совершенно позабыла, что живу с вампиром.
— Нет, подожди! — отчаянно вскрикнул он, мгновенно материализовавшись рядом. Я замерла, так и не успев подставить руку под струю воды; алая жидкость стекала по ладони и капала в раковину.
Подняла голову: Шеридан хищным взглядом следил за капельками, лицо дикое, желваки напряжены. Я знала, чего он хочет, но молчит, помня мой ультиматум: крови. Которая… все равно пропадала, без пользы исчезая в водостоке.
Нерешительно и медленно я протянула руку, предлагая вампиру угоститься. Он так жаждал этого, но мужественно терпел, в глазах — алчность, страсть, безмолвная мольба и… смирение с тем, что я снова его отвергну.
Он моргнул, темные глаза потеплели от благодарности. И затем торопливо прижался губами к порезу, пока я не передумала. Было немного больно, но мы стали настолько близки, что страха я уже не испытывала. Тревогу, неловкость, может быть. Но не того, что он не нарочно убьет меня. Только смотрела, как он, зажмурившись, наслаждается.
Я остановила его, когда стало совсем неприятно руке, словно в нее воткнули с десяток игл.
— Хватит? — попросила тихонечко, запустив пальцы в шелковистую шевелюру.
Кажется, вседозволенность провоцировала прожорливость, потому что вампир не сразу оторвался, а только когда я повторила требование самым строгим голосом. При этом он тщательно обработал рану языком, чтобы кровотечение замедлилось и быстрее остановилось. Клыки, конечно, гораздо эффективнее усиливали регенерацию, но мы имели то, что имели.
Шеридан не дал мне осмотреть рану, а тут же толкнул к стене, атакуя губы. Холодный язык с железистым привкусом ворвался без спроса, смущая, пугая… и неожиданно возбуждая, особенно когда сильные пальцы сжали мои волосы и практически обездвижили. Это было чересчур напористо и властно… но так чувственно, что хотелось закрыть глаза и полностью раствориться в моменте.
Решительный напор внезапно проголодавшегося мужчины быстро отвлек от боли и страха, и когда Шед поднял меня, как пушинку, и понес в постель с впечатляющей скоростью, я уже улыбалась.
Казалось, что страстью Шеридан заменяет любовь, говорит о чувствах тем способом, которым
