переставали развиваться — скорее наоборот. И потому не остается ничего другого, как дополнить уже оконченную рукопись еще одной главой, в которой рассказывается о событиях более значительных и принципиально важных, чем во всех предыдущих главах этой книги, вместе взятых.
Однако не будем забегать вперед.
Наш «Проект сотрудничества в области охраны и использования алжирской природы» стал предметом обсуждения на переговорах о чехословацко-алжирском сотрудничестве в области культуры, и в рабочий проект договора была включена экспедиция в Алжир, намеченная на весну 1975 года. Подробности намечалось уточнить в процессе переговоров с принимающей стороной.
«Проект сотрудничества…» предлагал большой список мероприятий, которые, на наш взгляд, следовало провести в Алжире и которые могли осуществить члены нашей добровольной организации по охране природы. Список был составлен для того, чтобы алжирская сторона могла выбрать те мероприятия, которые считала самыми необходимыми для охраны природы. Мы упомянули и о других, не включенных в проект акциях, а также подчеркнули, что готовы приветствовать участие в них алжирских коллег и возможность прямого сотрудничества на местах.
Затем мы получили ответ принимающей стороны — администрации Национального парка Тассили — от 4 апреля 1974 года. Директор парка Керзаби перечислил в нем самые важные мероприятия, которые он хотел бы осуществить, и среди них:
— охрана доисторических наскальных росписей;
— охрана растений и создание питомника (речь шла, хотя об этом и не говорилось прямо, о тассилийских кипарисах);
— охрана животных и по возможности увеличение численности видов, находящихся под угрозой истребления;
— просветительская деятельность, особенно в виде кинофильмов, выставок и печатных материалов.
Первый пункт (охрана наскальных росписей) привел меня в отчаяние, так как охрана наскальных росписей, которой алжирская сторона отводила первое место, не является делом охраны природы. Это — дело организации охраны памятников, а она в Алжире поставлена, вне всякого сомнения, лучше, чем охрана природы; если бы мы начали работу в этой области, мы заранее могли бы рассчитывать на поддержку и положительную оценку наших действий на всех уровнях, включая организации, от которых зависит, будет ли это мероприятие осуществляться и на каких условиях.
Найти специалиста по консервации памятников, согласного отправиться в Сахару, не составило бы проблемы, но…
Но для осуществления достаточно широкой программы по охране природы требовалось больше времени и людей, чем было отпущено предполагаемой шестой экспедиции. А если мы возьмем на себя еще и охрану памятников, то сделать это можно только за счет охраны природы.
Члены экспедиции, занимающиеся охраной памятников, будут во всем иметь преимущество, остальные же получат машину, проводника или другие «дефициты», только если им останется.
Я проявил твердость и отказался заниматься охраной наскальных росписей. Пусть меня никто не будет любить, но с этим Алжир легко справится и без нас. Алжиру, хотя он до сих пор не осознает этого, необходима охрана природы. Если нам удастся только обратить их внимание на эту потребность и пробудить к ней интерес, уже можно будет считать, что наши усилия не напрасны, потому что «кто хочет, тот может», а если алжирцы захотят сохранить свою природу, то сумеют это сделать так же хорошо, как сумели завоевать свободу или как умеют охранять памятники культуры.
Вместо охраны наскальных росписей я предложил продолжить энтомологические исследования; проведенные Гоффером работы принесли исключительные результаты в области систематического изучения энтомофауны, и, конечно, было бы жалко не продолжить их. И дело даже не в том, что обработка собранных в двух его поездках в Алжир коллекций позволила описать шестьдесят новых видов и три новых рода насекомых. С точки зрения охраны природы принципиально важно то, что исследования Гоффера были прежде всего нацелены на энтомофагов — хищные виды, являющиеся почти единственной надеждой в деле охраны природы, а также сохранения жизненного пространства человека, все более отравляемого ядовитыми химическими средствами, используемыми против экономически вредных видов насекомых. Но чтобы вводить биологические или комбинированные методы комплексной борьбы с вредителями, нужно прежде всего иметь как можно более полное представление о всех насекомых-хищниках, чтобы было из чего выбирать самого эффективного биологического врага каждого вида вредителей.
Подготовка шестой экспедиции только казалась простым делом. Вроде бы не было жизненной необходимости доставать деньги на поездку, получать различные разрешения, обещания, визы и тому подобное. Но нам сразу же пришлось убедиться в том, что простота эта обманчива, и чем дальше, тем хуже. Несколько раз мы стояли на грани полного краха, и только чудом все снова воскресало, возрождая наши надежды.
Короче, все было совсем по-другому и в то же время намного сложнее. Среди наименьших трудностей была проверка нашего проекта с профессиональной точки зрения; комиссия президиума Чехословацкой Академии наук по комплексному изучению развивающихся стран вызвала меня для обсуждения программы. Обсуждение продолжалось почти два часа, но наконец не осталось и тени сомнения, и концепция получила положительную оценку. Однако вслед за этим приостановилась переписка между нашей и алжирской стороной; министерство культуры ЧССР решило, что алжирская сторона потеряла к этому интерес. Наша переписка по поводу экспедиции с администрацией Национального парка Тассили не принималась во внимание, для реализации проекта имели силу только дипломатические отношения — наша судьба решалась в местах, недоступных нашему влиянию. Неопределенные и запоздалые ответы из Алжира делали все менее реальным отъезд нашей экспедиции весной, что было немаловажно. В другие времена года эффективность почти всякой деятельности, связанной с живой природой, значительно снижается, и результаты не соответствуют приложенным усилиям; в нашем случае это особенно касалось запланированных энтомологических исследований Гоффера.
Неопределенная позиция алжирской стороны проявилась и в том, что посольство Алжира в Праге долго не решалось выдать нам въездную визу. Уже кончалось лето, а с ним и наши надежды. Наступило последнее действие драмы, потому что через несколько месяцев кончался двухлетний срок действия рабочего плана договора, в который входила и наша экспедиция.
«Бой проигран, бойцы обратились в бегство», — говорит поэт о чем-то, вероятно, очень похожем на нашу тогдашнюю ситуацию. И я начал поспешно оформлять выездные документы в Югославию (я еще в начале года предусмотрительно запросил у банка валюту для поездки в Югославию), и в начале сентября все было готово для выезда в Загреб. Там меня уже ждал мой знакомый инженер Драганович из Хорватского института охраны природы, с которым мы вместе собирались изучить положение различных видов животных, находящихся под угрозой истребления, в излюбленном туристами Национальном парке на острове Млет. Все было великолепно подготовлено, и документы на выезд в Югославию лежали у меня «в кармане», и все же поездка расстроилась. Второго сентября из алжирского министерства информации и культуры пришла нота, которая хоть и
