достал мобильный телефон из кармана и подбросил его метра на четыре вверх. После чего, глядя мне в глаза, подставил руку и поймал его.
— На этой планете я стал супером-пупером. По-другому не сказать. Рефлексы, реакции — они на пределе. Я чувствую себя совсем иначе. Полагаю, это знак Божий, чтобы я навёл здесь порядок. Чем пора начать заниматься.
Как на это реагировать? Слишком пафосно Греховод себя преподносит.
К тому же, если гостям планеты дают способности, почему я не чувствую в себе изменений? Хотя стоп. Глазомер. Надо сопоставить факты, не делая поспешных выводов. Прощупать ситуацию.
— Где ты живёшь? — спросил я.
— Нигде. Я вольный разбойник. Как Робин Гуд. А мы с тобой в Шервудском лесу. Пошли искать богачей!
Ясно. Он рехнулся. Или уже был сдвинутый. Тащить вооружённого неадеквата в дом неохота. Хотя вдвоём сподручнее собирать растопку для камина. И относительно безопаснее. Но ведь и делиться килькой надо. К тому же, вдруг он меня застрелит, когда я усну? Лучше отделаться от этого типа.
— Тогда разбегаемся? Каждый в свою сторону? Движение — жизнь.
Греховод прищурился.
— Э-э-э, хренушки. Ты от меня теперь не отвяжешься. Я здесь три дня, еле ноги волочу от голода. Жрать нечего. Монстры водятся. А у тебя вон какая морда отъетая. Давай-ка дружить, Маркус. Ты уже начал меня спасать, так что доведи до конца дело.
Ох, как же он напрягает. Навязчивый субчик. Что б такое соврать? Но Греховод меня опередил.
— Пока ты судорожно не изрыгнул из себя ещё одну вескую причину, по которой не получится составить мне компанию, я мягко намекну. Ты что меня, за дегенерата держишь? Так вот, дегенераты не такие. Знавал я одного. Убил на месте. Но ты не ссы, того за дело. Хотя и неправильно поступил, заповедь нарушил. Это я к чему? Думаешь, я не вижу, как ты косишься вот на тот ангар?
Проницательный. Ну, тут я вряд ли что сделаю. Придётся показать ему мой милый дом.
— Что на холоде мёрзнуть? Погнали греться, Греховод.
Показав ему, как забраться на крышу, я нырнул в своё убежище. Вот раззява: спасая Греховода, даже люк толком не закрыл. Успею спрятать кильки? Скажу, что охочусь на огнебелок и жарю их в камине.
Не поверит, наверное. Тем более я тут сам ни одной огнебелки не видел. Вероятно, их сжирает Беловеер.
— Классно здесь. Против удобств ничего не имею, — радостно произнёс незваный гость. — Пока греемся, расскажи мне об этом месте. Что за планета? Что за лес? Где остальные люди? Существуют ли инопланетяне? Мне интересно всё. Но сначала дай пожрать чего-нибудь! Пожалуйста, — добавил он в конце.
Я открыл вещмешок и достал оттуда сухари. Пускай грызёт. До последнего не покажу ему кильки в томате!
— Что рассказывать? Эту планету кличут Карфагеном. Этимология названия мне неизвестна, принимаю как данность. Я здесь оказался примерно год назад. Жил в Калининграде, работал в Федеральной налоговой службе. Как и все остальные, однажды уснул, проснулся в сугробе. Неприятная ситуация. Но мне повезло, уснул я с вещмешком. Не спрашивай, как так получилось.
Так вот, тут километрах в десяти есть крохотное поселение. Там живёт около двадцати человек, в самодельных избах. Условия у них, как в концентрационном лагере. Убирают снег, рубят лес, чтобы топить костёр, который не гаснет. Вынуждены греться в избах в условиях почти постоянной зимы. Как-то безрадостно, тебе не кажется?
Греховод жадно грыз сухари и внимательно меня слушал. Он молод, но лицо излишне серьёзное. Как у уличного хулигана, который ждёт момента, чтобы ударить. Я поёжился. Греховод, не заметив моих терзаний, с набитым ртом спросил:
— Слышь, тут лето вообще бывает?
— Лето есть. Довольно тёплое, температура добирается до плюс семи. Но оно всего два месяца в году. Остальное время — зима, примерно как сейчас.
— Зомби не нападают?
— Первый раз от тебя слышу о подобном.
Вдруг он действительно двинутый? Вот зомби ему и мерещатся. Хотя Беловеер и огнебелки тоже не слишком вписываются в привычную картину мира.
— Сколько, ты говоришь, здесь? Год? А чего ушёл оттуда? Выгнали? Или сам свалил?
— Сам. Отправился искать более адекватное общество, но нашёл только этот дом. Ни о чём не жалею, здесь тепло и уютно.
— Слышь, ты мне поясни, давно стоит-то это поселение, откуда ты слинял?
— По моим сведениям — оно основано три года назад.
Греховод хмыкнул и полез во внутренний карман куртки. Неужели опять за пистолетом? С таким соседом нервов не напасёшься.
— Я когда зомби-то замочил, обшарил одежду. Снимать с трупа не стал, побрезговал. Теперь жалею. Надо, кстати, до него дойти, раздеть. Заодно проверить, не встал ли снова Безголовый Джо. — Греховод насвистел какую-то мелодию из вестерна.
— Да, одежда не помешает. Как минимум, на тряпки.
— Кстати, женщины тут есть?
— С десяток наберётся. Они все заняты, если тебя интересуют такие нюансы, конечно. Кроме одной, но она мэр.
— Чё не губернатор? — засмеялся Греховод. — Короче, у зомби в одежде письмо лежало. Натурально, пожелтевшее, мятое. От руки написано.
Я растерялся. Письмо? Кому?
Греховод наконец нашёл его в куртке и протянул мне.
Бумага очень непрочная, того и гляди рассыплется. Этому посланию немало лет. Конверта нет. Я начал читать.
'Стойте, стопъ! Прочтите! Да, именно вы, уважаемые граждане, прислушайтесь къ моему монологу, ибо я преслѣдую безстрашную цѣль — донести хоть что-то до вашихъ головъ! Это можетъ показаться нѣсколько страннымъ занятiемъ для человѣка, оказавшагося въ ледяномъ поселенiи, но нѣтъ времени объяснять детали. Я не совсѣмъ понiмаю, какъ это мѣсто можно называть. Вы знаете, что я имѣю въ виду, правда? Ладно, не будемъ вдаваться въ дебри деталей, приступим.
Это, уважаемые граждане, — моя миссiя. Я какъ своеобразный рыцарь, несущiй правду на своихъ плечахъ, пытаюсь пробудить въ васъ сознанiе, разшевелить ваш умъ и дать возможность вамъ ощутить настоящую свободу
