отличавшегося смелостью замысла и откровенным безумием, Каузак сразу же разревелся:
– Мы все умрём!
– Само собой, это естественный процесс, но надеюсь, не прямо сегодня, – согласился капитан Блад. Он с удовольствием закурил трубку, набитую душистым табаком, которым так славился Гибралтар. – Audaces fortuna juvat[41], – добавил он по-латыни. – Честное слово, иногда старики римляне были очень неглупыми людьми.
Никто ничего не понял, но своей уверенностью доктор заразил всех, пираты дружно взялись за работу и уже на закате были готовы к бою. В их задачу входило ударить первыми, прежде чем к дону Мигелю де Эспиносе подоспеет пятый корабль, «Санто Ниньо», и зажмёт их с тыла в клещи, как засадный полк зажал татар в Куликовской битве.
Продырявленный в схватках «Ла Фудр» большинством голосов сочли не годным для плаванья. Каузак по-тихому ушёл в обморок, поняв, что прямо сейчас лишается своего корабля. С «Ла Фудра» сняли пушки, забрали мебель, рынду и вообще всё, что позволяло максимально уменьшить его осадку. Все перегородки и переборки на нём сломали, паркет вынесли, превратив судно в подобие пустой скорлупы.
А когда в бортах ещё и просверлили сотни отверстий, то оно стало походить на изрядный шмат швейцарского сыра с хаотичными дырками со всех сторон. Правда, запашок от него был скорее как от французского. Но по факту ведь французы на нём и плавали, так что всё логично: чьё судно, тем оно и пахнет.
Затем внутрь корпуса запихали весь запас смолы, дёгтя и ушной серы, собранный со всех кораблей. Туда же добавили ещё шесть бочек пороха, выставив их наподобие пушек из бортовых люков шлюпа. Попробуйте представить себе эту деревянную плавучую бомбу!
К закату солнца всё было закончено. Воспользовавшись отливом, пираты тихонечко снялись с якорей, приблизительно в два часа ночи дав ходу. Корабли шли, убрав все паруса, кроме бушпритных, и, подгоняемые лёгким бризом, двинулись на город, едва различимые в фиолетовом мраке тропической ночи. Зрелище, достойное кисти Айвазовского…
Впереди шёл наскоро сделанный брандер[42] с шестью вампирами под командой Волверстона. За вампирами покачивалась «Арабелла», на расстоянии полумили от неё следовала «Элизабет» под управлением Хагторпа. На его борт пересадили и Каузака с французскими пиратами. Форт оставался под охраной двух десятков вампиров, которые не нуждались в сне и, обладая большей физической силой, чем обычные люди, уже начали заново перетаскивать старые дальнобойные пушки из двора к бойницам.
Едва лишь первые проблески опалового рассвета рассеяли темноту, корсары увидели перед собой размытые очертания рангоутов[43] и такелажей[44] сонных кастильских галеонов, стоявших на приколе. Отважные испанцы, полагаясь на подавляющее превосходство своих пушек, не проявили большой бдительности и бесстыже дрыхли всей эскадрой, даже не усилив часовых. Очень опрометчиво, особенно зная, с кем они имеют дело…
Направив свою «скорлупку» на огромный флагманский корабль «Энкарнасион», Волверстон намертво закрепил штурвал и зажёг огромный факел из соломы, пропитанной нефтью, ровно в ту минуту, когда дырявое судно с треском врезалось в борт флагманского корабля. Запутавшись своими снастями в его винтах, оно начало разваливаться на ходу.
Шестеро вампиров без одежды, абсолютно голые, покачивались, красуясь, с левого борта шлюпа: четверо на планшире и двое на реях. Когда корабли столкнулись, они тут же закинули крючья на его борт, накрепко привязав к нему взрывоопасный брандер. Крюки, брошенные с рей, ещё больше перепутали снасти, дабы не дать испанцам ни малейшей возможности освободиться от весёлого подарочка непрошеных гостей.
На борту спящего флагмана наконец-то затрубили тревогу, после чего сразу началась дикая паника. Испанцы, не успев продрать от сна глаза, бегали, суетились, кричали, молились и искали командиров. С перепугу экипаж галеона решил, что пираты идут на абордаж, поэтому все схватились за оружие и стали ждать нападения. Ещё более поразил их вид голого верзилы Волверстона, который, стыдливо прикрываясь ладошкой, размахивал над головой пылающим факелом, с матюгами бегая взад-вперёд по палубе своего судёнышка.
Испанцы сначала начали аплодировать, думая, что видят редкое английское стриптиз-шоу Chippendales, и слишком поздно въехали, что Волверстон одновременно поджигал фитили у бочек с порохом. Один из старших офицеров, чудом сохранивший остатки головного мозга, приказал сию же минуту рубить канаты, чтобы отцепить горящий брандер, но было слишком поздно.
Волверстон, убедившись, что шестеро его зубастых красавчиков блестяще выполнили свою задачу и спрыгнули за борт, бросил в трюм пылающий факел, а затем так же, «щучкой», сиганул в воду, где их всех подобрала шлюпка с «Арабеллы». А тюнингованный шлюп мгновенно стал похож на гигантский костёр, и тут шандарахнул порох!
Сила взрыва заставила «Энкарнасион» содрогнуться от носа до кормы. Длинные языки пламени жадно лизали борт галеона, отбрасывая назад немногих испанских смельчаков, которые пытались оттолкнуть баграми опасный брандер. Безумству храбрых поём мы песню! Впрочем, скорее уж отпевание…
В то время как самый мощный корабль испанской эскадры уже в первые минуты сражения быстро выходил из строя, Блад на своём судне неумолимо приближался к просыпающемуся «Сальвадору». Бортовой залп прогремел без предупреждения, с ужасной силой сметая всё живое с палубы испанского корабля.
Затем «Арабелла» картинно повернулась и в упор врезала вторым залпом из всех бортовых пушек по корпусу испанца. Оставив «Сальвадор» практически выведенным из строя, Блад, пальнув пару-тройку раз из носовых пушек, вусмерть перепугал команду «Инфанты», а затем с грохотом, борт о борт, взял испанский корабль на абордаж, пока Хагторп пытался сотворить нечто непотребное с «Сан-Фелипе».
За всё это время испанцы не успели сделать ни одного выстрела, настолько внезапным был удар корсаров Блада. Устрашённая вампирскими клыками и сталью пиратских клинков, команда «Инфанты» не оказала практически никакого сопротивления. Яркое зрелище пылающего флагманского корабля и страшно кренящегося на левый борт «Сальвадора» так потрясло всех, что испанцы, не сговариваясь, побросали оружие на палубу.
«Сан-Фелипе» решил вовремя сделать ноги, умудрившись ускользнуть из объятий Хагторпа, но «Элизабет» не стала за ним гнаться, поскольку испанский капитан с перепугу повёл судно прямиком в открытое море, видимо, надеясь лететь не оборачиваясь под всеми парусами аж до родного городу Мадриду!
Перепуганный дон Мигель бросил свой горящий флагман и бежал с остатками команды на «Сальвадор», приказав срочно спасать себя и находившуюся при нём казну эскадры. Корабль, опасно кренясь на левый борт, ринулся под защиту городских пушек. То есть адмирал попросту сбежал, бросив своих же людей на произвол судьбы…
Увлёкшийся сражением капитан Блад на «Арабелле» в сопровождении захваченной «Инфанты» уже с командой из корсаров и вампирами с Ибервилем во главе храбро ринулся в погоню. Подстреленный «Сальвадор», кое-как добравшись до мелководья, таки опустился на дно у городских стен. Аминь!
Испанцы, кто на шлюпках, кто на пустых бочках, кто вплавь, пытались выбраться на берег Лас Паломас. К
