интереса к словесности я решила обратиться к современным авторам, популярным среди молодежи. Тем, кого можно петь.
– А чьи вечера, кроме Высоцкого, вы запланировали? – несколько нервно спросила коричневая. Я посмотрела на директрису и завуча – и решила не дразнить горкомовских клуш.
– Окуджаву, конечно, ну, а потом… Возможно, сумеем перейти к «Серебряному веку», – вдруг выскочило у меня.
Но товарищи не смутились.
– А почему не сразу – «Серебряный век»? – мечтательно закатила глаза темно-синяя.
– Класс очень слабый, – поделилась я, – сразу им этого не осилить.
– Как интересно вы работаете, – дружно восхитились тетки. Им как будто стало легче. Окуджава, «Серебряный век» – это выглядело уже вполне пристойно, уже входило в джентльменский набор. – Когда у вас вечер Окуджавы? Вы сказали, после Нового года? Нельзя ли пригласить нас?
– Нет, – сказала я неожиданно грубо даже для самой себя. – Я не думаю, что мне захочется еще проводить подобные мероприятия. Если один вечер вызвал необходимость отчитываться в горкоме, то серия вечеров, возможно, потянет на КГБ.
Тетки даже не сморгнули.
– Это внеклассное мероприятие, – добавила я, – а зарплату я получаю только за уроки.
Пауза была краткой и почти незаметной. Они продолжали восхищаться, извиняться и благодарить. Стало понятно, что можно уходить.
Я не смотрела на своих начальников, когда произносила эти сами собой вырвавшиеся слова. Они не издали ни звука за все время нашего пребывания пред сильными мира сего. Но оказавшись на улице, как-то быстро начали восстанавливать цвет лица и выпуклость черт.
Обратный путь мы проделали тоже в полном молчании. Однако переступив порог школы, директриса вновь обрела стать и голос.
– Педсовет! Срочно! – провозгласила она. Ждать окончания уроков было выше ее сил. Ученикам дали задания, назначили старших и ответственных, а учителя собрались в учительской.
Тамара Николаевна заняла свое обычное место. Завуч, еще молодой и крупный мужчина, привычно выполнявший при ней роль тени, примостился рядом. Она победно, по-королевски, оглядела свое верное войско и поздравила всех с победой:
– Нас похвалили в горкоме! Наша работа оценена! Мы будем продолжать! Обалдевшие, не знающие, чего ждать, учителя перевели дух и загалдели. Попытались задать вопросы, но директриса не слышала их, поглощенная своей напряженной умственной работой. Все произошедшее за последние два дня ей не так-то легко было переварить. Вдруг она посмотрела на коллег и заговорила уже с совершенно другой интонацией:
– Но Степанская какова! Кто бы мог подумать! Она никого не боится... Никого!.. Это страшный человек! – добавила она как бы для самой себя, нимало не смущаясь моим присутствием.
Татьяна АДАМЕНКО
КАК КИАРАН ГОЛОС СЕБЕ ВЕРНУЛ
КАК КИАРАН ГОЛОС СЕБЕ ВЕРНУЛ
Когда Киаран, менестрель из графства Лаут, сын кузнеца и фейри, был еще совсем юнцом, взбрело ему в голову на спор прокатиться на келпи – она-де его не сможет утопить.
И вправду не утопила, только катался он сентябрьской ночью, под дождем и заполучил жестокую простуду, от которой все горло словно ободрало железной теркой.
И даже когда вернулось здоровье, голос не вернулся, остался сиплым, глухим и тихим. Понял Киаран, что келпи на свой лад отомстила ему за прогулку на своей спине, проклял свою глупость и самонадеянность и пошел к ведьмам-знахаркам.
Да вот только ни одна из них не согласилась ему помочь, потому что в ту пору сильнейшей из них была Элисон Гросс, а Киаран сочинил про нее песню, которая ославила ее ухаживание за красивым батраком на всю Эрин.
Наконец в совсем глухой деревушке, чье название не слышали даже в Ахаваннахе, ему сказали, чтобы шел он к скалам Слив Лиг и там искал домишко ведьмы в тумане. Захочет она – туман рассеется и человек выйдет прямо к порогу. Не захочет – и крика никто не услышит.
Киаран только усмехнулся, расчесал свою бороду и отправился в путь.
Ведьма ждала его на пороге, и Киаран понял, что, окрестив Элисон Гросс самой уродливой ведьмой в Эрине, он поторопился.
Но беда с голосом уже научила его немного сдерживать нрав, и он изложил свое дело хозяйке с отменной вежливостью.
Та сказала:
– Что взять с менестреля, кроме голоса? Значит, и расплатиться ты со мной сможешь, только вернув голос, так?
– И чего же ты хочешь? – опасливо спросил Киаран.
– Хочу, чтобы ты, исцелившись, остался здесь на три дня еще и все эти дни пел песни о моей красоте.
Выражение лица у Киарана разбилось, как лучшее фарфоровое блюдо короля. Но только он успел подумать, что сможет обойти ее условие, воспевая ведьму как «девчонку лет ста и намного красивей свиньи», как ведьма ухмыльнулась и предупредила:
– И чтобы никаких насмешек в твоих песнях не было. Я хочу такую же песню, как ту, что пел Маккаферти о Розе из Дублина.
И она, одну за другой, отмела в сторону все словесные увертки, которыми Киаран надеялся выручить себя из беды.
Но у него оставалась в запасе хитрость, которой научила его матушка, так что он, поторговавшись для виду, согласился.
Целый день ведьма парила его, кутала, била прутьями и гладила листьями, заставляла пить туман и полоскать горло отваром, настоянным на мертвых пчелах. К вечеру Киаран вдруг понял, что песня снова может легко и свободно литься из его горла.
Он откашлялся, сплюнул застрявшего в зубах слизняка и от души сочинил песню о мастерстве ведьмы со скал Слив Лиг.
Ведьма не растрогалась таким подарком, а лишь напомнила, что к утру он должен приступить к воспеванию ее красоты. И улыбнулась во все сорок два черных зуба.
А утром Киаран сказал:
– Как истинный менестрель я могу спеть песню о тебе, только если ты скажешь мне свое настоящее имя. Песня о красоте Ведьмы Со Скал не будет истинной песней.
Ведьма, против его ожиданий, не разгневалась, а расхохоталась, и с легкостью назвала ему свое настоящее имя.
Делать было нечего, Киаран дрожащим голосом начал петь о ее красоте.
И вот чудо – слушая его медовый, бархатный, золотой голос, ведьма и вправду становилась все красивей и красивей.
К ночи третьего дня стала она настолько хороша, что Киаран закончил песню и женился на ней.
И ее истинное имя изменилось, ведь она взяла себе имя мужа.
Как Киаран встретил святого Коллина
Скоро Киаран понял, что жена у него как была ведьмой, так
