сильнее: словно больной в ознобе. Изжелта-сизые тучи заволокли небо, скрыв звезды. На границе слышимости разлился перезвон сотен мелких колокольчиков.
— Оберег — не душа, которую не пускают в Навь. Камень незыблем, у него тоже есть дух, но он статичен… если это не опал или…
— Ты собрался прочесть нам лекцию о магических свойствах минералов? — съехидничал Демон.
— Короче, Роман, — реагировать на зловредный меч не стоило, вот Некр и не стал, — я отвлекаю заточенного, а ты ищешь оберег.
— Где?
— Он не должен быть далеко… — подходя к краю котлована, к счастью, не такого глубокого, чтобы разбиться, спрыгнув в него, заверил Некр. — Там…
Роман тихо выругался и встал у самой земляной кромки.
— И третий — последний — страж, — заключил он. — Стражница. Оберег и стражница, как мило…
Роман собирался возразить, но Некр поднял руку и указал вниз. Там лежал округлый темный валун. Из-за потеков грязи и расстояния не разобрать какой — или гранит, или базальт. Оберег имел неправильную форму: выпуклый с одной стороны и вогнутый с другой.
— Лежи он в земле, никто не выбрался бы, — упавшим голосом прошептал Роман.
— Абсолютно верно, — согласился Некр. — Не выкопали бы — не пришлось бы нам копаться во всем этом дерьме. Выберусь, убью Жруна. Всем лишь легче дышаться будет.
— Ты же знаешь, Орден никогда не позволит убивать людей с помощью магии и, тем более, призванных существ, — напомнил Роман с явно слышимым в голосе сожалением. — Мы вообще не имеем права вмешиваться.
— Разве я поминал магию? — немного заторможено поинтересовался Некр. — И никого не обещал вызвать, — заметил он. — Я эту гниль человеческую… гниду последнюю удавлю лично. Он у меня кровью умоется, паскуда, градоначальник хренов, ужратая гадина, — подобным образом он мог ругаться еще очень долго. Время вышло — слова нет, однако замолчать пришлось все равно.
— Что-то мне не хочется туда спускаться, — признался Роман.
— Неудивительно. Инстинкт самосохранения еще никто не отменял, а у нас с тобой он и вовсе поднят на невообразимую высоту, — пробормотал Некр.
Сияние уплотнилось, стало сгущаться. Зеленоватый туман, наполненный золотой пылью, пополз из-под земли.
— Золото, сущность его — смерть, — вздохнул Некр. — Погоди еще чуть, хорошо?
Роман не ответил. Он стоял рядом, едва не соприкасаясь плечом. От него шло уверенное спокойное тепло, которого Некру так не хватало с тех пор, как приехал сюда. Рыцарь — сильный, надежный, наивный в своей глупой убежденности, будто людей нужно защищать от таких, как он сам, или некромантов, ведьм, колдунов и всей магической братии. Вздор. Люди вполне справляются с тем, чтобы раз за разом подталкивать к пропасти свой собственный мир, а прикрывать его собой, не давать сорваться приходится сверхам.
— Парадокс… проклятый парадокс, — пробормотал он. — Призирать и каждый раз спасать тех, кого презираешь.
— Меня можешь не спасать, — великодушно разрешил Роман.
— А уж это я решу сам, — ответил Некр и поджал губы, потому что пальцы вдруг закололо как при обморожении.
— Что?.. — Роман следил за ним, наблюдал, словно за показаниями сверхчувствительного прибора, настроенного на проявления потустороннего мира. — Идет?
Ощутив разом острое неудовольствие, смятение, раздражение, даже страх и вместе с тем какое-то странное удовлетворение, Некр помотал головой, успокаиваясь, и произнес:
— Осталось недолго.
***
— Представьте, прихожу я к Жруну, и встречают меня мальчики спортивного вида в штатском.
Дерк подкатил на старенькой «Волге» выпуска прошлого века. Женька поначалу глазам не поверил. Где только взял? К тому же автомобиль совершенно не вязался с некромантом. Некр разъезжал по городу на золотистом «Инфинити», а от его ассистента, всегда одевавшегося так, словно только вышел из президентского дворца, следовало ожидать по меньшей мере «Ламборджини Диабло».
— Неумно, — Дарителла подавила зевок и удобнее устроилась в пассажирском кресле. — На тебя натравили людей?
— Их. Стоят, к кобурам тянутся, и у всех глаза стеклянные-стеклянные, будто кто наркотой накачал.
— Так может и… — начал Женька. Ему предоставили все заднее сидение, но расположился он между передними креслами, положив руки на их спинки и стараясь держаться к некромантам ближе.
— Как же, — крутанув руль, объезжая очередную колдобину, ответил Дерк. Стоило выехать за МКАД, дорога сразу стала хуже. — Их накачали зельями, отбив чувство самосохранения, чувствительность к боли, страх напрочь. В общем, либо убивать, либо никак. А убивать нельзя: Орден за такое может поднять на вилы. Да и возможная огласка не радует: не маньяка в темном закутке подкараулить, чиновник из мэрии и его охрана. Вроде как, на хорошем счету у власть имущих, то есть заносит вовремя кому нужно.
— Но ты выкрутился.
Дерк хмыкнул.
— Пришлось подставить Елисея.
— То есть? — не поняла Дарителла. — Роман тебе голову открутит.
— Я, любя, — усмехнулся Дерк. — Вывернулся из рук одного амбала, врезал по морде второму. Заметь, никакой магии, сплошь лишь ловкость рук, — Дарителла покачала головой, но ничего не сказала, — выскочил из кабинета, пока бежал, вытащил телефон и потребовал присутствия рыцаря с группой поддержки. Мы же сотрудничаем по библиотекарю, ну вот пусть и разберется с охраняемым контингентом. Хотя, по моему личному мнению, тупые, заплывшие мышечно-жировой массой животные размножаться не должны.
— И они не стреляли? — не поверил Женька.
— Какие-то хлопки слышал. Но стрелки из них никакие, — самодовольно заметил Дерк. — Аж скучно.
— И что дальше?
— Побегал от них по этажу минут десять, а там двери лифта открылись, оттуда вышел Елисей в сопровождении двух валькирий, насладился зрелищем и отдал все же приказ мне помочь. Валькирии плечиками поводили, к амбалам подскочили, как треснули по лысым лбам открытыми ладонями. В общем слышал я, как быков ударом кулака с ног сшибают, но ни разу не видел — повезло. Потом уже всей оравой завалились в кабинет.
По ту сторону окна тянулся темный, словно притихший лес. Скрывающиеся под лапами елей тени казались много черней обычного. Женька счел их следствием излишне разыгравшегося воображения. Еще час назад у него все было отлично, и вот они несутся невесть куда на стонущем и дребезжащем драндулете, заранее зная, что ничего хорошего в месте прибытия не ждет. Хуже могло быть лишь в одном случае: если бы его оставили дома.
С одной стороны,
