Да ща, — скриплю зубами, сплетая противогаз.
Ох, затратное вышло заклятие. Маны совсем чуток осталось.
Ну и ладно. Создавать ничего боевого я так и так не смогу. Буду перехватывать чужие заклинания!
Бегу дальше. Залетаю на четырнадцатый этаж, где уже всё в дыму и почти ни хрена не видно. Воздух обжигает нос и горло, но конструкт-противогаз хоть немного защищает. Втыкаюсь в спину Садиста, а тот шипит:
— Погоди!
Приподнимает Жеребца, и у него на стволе разгорается магическая вязь. Следом Павел выпускает две пули прямо в воздух. Сверкая серебристым светом, те летят наверх, огибая лестничный пролёт.
Слышу два хлопка и следом грохот двух упавших тел.
Так работает Жеребец. И пули у него самонаводящиеся, и убойная сила такая, что бегемоту можно череп разнести. Хоть обычному, хоть демоническому.
Кто-то бежит вниз по лестнице. В дыму не разглядеть, кто именно, только силуэт виден.
— Имя⁈ — рявкает Садист.
— Пошёл на хер!
Ответ неправильный. Павел выпускает пулю, но противник явно этого ждал. Успевает поставить щит — правда, чувака тут же отбрасывает к стене. Хруст костей слышен даже сквозь гудение пламени.
Вопя, почти невидимый враг выпускает вихрь ледяных осколков. Ох, зря ты это.
Перехватываю заклинание и отправляю обратно.
Вот этого засранец точно не ждал. Собственные острые ледышки пронзают его во всех местах, и противник медленно валится набок.
— Майор Садеев! — вопит Павел. — Есть кто из ДБ⁈
— Есть! — раздаётся сверху. — Помощь нужна!
Кто бы сомневался, что вам помощь нужна. Судя по всему, там полная жесть происходит.
«Дюба, ты как?»
«Р-р! Жанят!»
Жанят? Судя по всему, рвёт клыками чью-нибудь морду. Ладно, не буду мешать.
Первым бегу наверх. К восемнадцатому этажу дым становится настолько плотным, что уже совсем ничего не видно. Натыкаюсь на кого-то и, недолго думая, пробиваю ему электролеща. Тело валится на ступеньку.
— Сейчас расчищу, — хрипит прямо за спиной Садист.
Он создаёт порыв ветра, который разгоняет дым и позволяет разглядеть, что творится на моём этаже.
А творится там кровавая баня. Пара дэбэшников зажаты в углу и прикрываются защитной сферой. Несколько мужчин в чёрных толстовках стоят напротив, и без передыха поливают дэбэшников заклятиями.
Лестничная клетка просторная, всем места хватает. Даже нескольким трупам. Ещё парочка валяется на лестнице в странных позах.
Садюга, недолго думая, выпускает оставшиеся пули. Сверкнув серебром, те описывают красивые узоры и врезаются в головы членам Братства.
То, что это именно они, я не сомневаюсь. Кому бы ещё понадобилось ломиться ко мне в квартиру?
Дюббука что-то не видно. Он что, до сих пор в квартире? С кем тогда грызётся? Или он там сейф с деньгами пытается зубами открыть?
Охваченный праведной яростью, я выхожу вперёд и ору:
— Кто на меня, уроды⁈
В мою сторону немедленно летит огненный шар. С неким трудом, но я его перехватываю и возвращаю отправителю.
Взрыв! Врагов резко становится меньше.
— Какого хрена ты творишь⁈ — хватает меня за плечо Садист. — Надо живыми брать!
— Тогда твой выход, — развожу руками я.
Павел успел к тому времени перезарядить Жеребца. Напитывает его маной и делает три выстрела, по числу оставшихся противников. Пули разносят им щиколотки, и бедолаги валятся на пол, издавая жуткие вопли.
— Вяжите! — приказывает Садюга, а сам опять разгоняет дым, который клубами валит из выбитой двери моей квартиры.
Дэбэшники бросаются к покалеченным врагам. Оглушают их и защёлкивают на запястьях наручники. Браслеты это непростые, они блокируют магию.
А потом пламя в моей квартире вдруг тухнет, почти моментально. На лестничную клетку, смешно переваливаясь, выходит закопчённый Дюббук.
— Потушил, — говорит он. — Пожарный артефакт уцелел.
— Это чей? — спрашивает один из ДБ, на всякий случай тыча в Дюбу пистолетом.
— Свои, — отвечает Садеев, закидывая револьвер в кобуру. — Рассказывайте, что случилось.
Случилось вот что.
Три агента ДБ дежурили на лестничной клетке, ожидая гостей. Третьи сутки никто не появлялся. И вот сегодня, пятнадцать минут назад, из лифта вышли шесть человек, а по лестнице поднялось ещё столько же.
Они сказали дэбэшникам: мы из Братства свободы, и нам надо попасть в эту квартиру.
Дэбэшники ответили: идите на хер, вы арестованы.
Радикалы сказали: нет.
И понеслась.
Один из членов грёбаного Братства ухитрился залезть в мои защитные конструкты. Возможно, он хотел взломать дверь и пробраться внутрь, пока агенты заняты схваткой. А может, специально устроил взрыв.
Хрен знает. Теперь не понять.
Смысл в том, что в плетение внесли критические изменения, которые привели к магическому взрыву. Я даже не знаю, кем надо быть, чтобы превратить защитные конструкты в бомбу.
Или полным дебилом, или весьма талантливым магом.
Последствия оказались чудовищными. Как Дюба и сказал, сгорело всё.
Когда я зашёл в выгоревшую квартиру, то реально чуть не расплакался. От всей обстановки остались только кучки пепла.
Сейф с артефактами взорвался изнутри. Сейф с деньгами, даром что огнеупорный, расплавился к чёртовой матери. Деньги превратились в прах.
Часть стены рухнула. В главной комнате теперь не панорамное окно, а здоровенная дыра, похожая на пасть с обломанными зубами.
В общем, единственное, что я теперь могу отсюда забрать — это воспоминания.
Подмога прибывает через минуту. Уже никому не нужная. Задержанных членов Братства увозят, скорая забирает тела, оставшиеся дэбэшники тоже уезжают. А я всё брожу по своему прекрасному жилищу, которое превратилось в руины.
— Так и будешь тут ходить? — заходит Садист.
— Не-а, — качаю головой. — Поехали на хрен отсюда.
— Да уж, — Павел цокает языком, обводя взглядом почерневшие стены. — Неожиданно получилось. И, как назло, именно к нашему визиту.
— Слушай, Садюга, без тебя тошно, — морщусь я.
— Понимаю. Но мы хотя бы взяли нескольких «братьев» живыми. Может, через них получится найти Холода.
— Мне от этого не легче, дружище, — качаю головой. — Тело моё не вернёшь, ему башку отрубили. Оно уже и разлагается вовсю, если в морозилку не сунули. От квартиры только угольки остались…
Пинаю какую-то головешку. Судя по всему, раньше это была часть моей любимой кровати размера кинг-сайз.
— Походу, придётся реально начать новую жизнь, — заканчиваю я.
— А ты сомневался? — хмыкает Павел. — Так и так пришлось бы.
— Я надеялся, что хотя бы денег из старой прихвачу.
— М-да, обидно. Хочешь, поедем напьёмся?
— Не-а. Мне завтра в универ, — грустно усмехаюсь я. — Да и не знаю, как
