А для этого требовалось уловить, так сказать, течение Дао. Обрести Озарение. И тут уже стоял вопрос не столько времени и усердия, сколько именно удачи и таланта, потому что первую фазу пройти мог почти каждый, была бы только мантра, — кроме некоторых обладателей звериной родословной, у которых голова была хоть и просторной, но душа настолько мелкой, что даже мантра не помогала, — но вот второй этап, вылавливание Дао, был намного сложнее.
Ведь у каждого человека была предрасположенность к своему Дао. Некоторые, например, обретали его во время игры в вэйци, или рисуя, или занимаясь каллиграфией, или даже просто сидя в павильоне и любуюсь небесными телесами; Дао было подобно вдохновению — кто знает, когда его словишь, но если уж словишь… От него, говорят, зависит вся твоя судьба.
— Но это так, теория, — заметил, зевая, Фан Линь.
Было множество мнений на этот счёт. Самые распространённые из них, полярные разумеется, даже получили названия: Школа Небесного Пути и Школа Истинных Бессмертных. Школы не в том смысле, что это были прямо фракции, но скорее, как определённые идеологии. Первые считали, что Дао — это путь, которому культиватор следует, поворачивая на каждом его изгибе, как смиренный паломник; другие же наоборот утверждали, что Истинный Бессмертный обязан силой завладеть небесным Дао, взять его в свои руки… Между приверженцами разных Школ велись ожесточённые споры.
Сам Фан Линь предпочитал не принимать в них участия. Он не был рьяным приверженцем ни одной идеологии, в основном потому, что ему всегда было всё равно на что там думают другие; его никогда не забавляло переубеждать других людей просто ради самого процесса. Хотя чисто индивидуально он придерживался мнения, что Дао — это всё-таки инструмент. Что культивация — это инструмент, а не сама цель.
— Мастер, можно… задать вам вопрос? — неловко спросила Мая.
— Валяй.
— Вы правда… сразу были на Нулевой Стадии? — глаза девочки загорелись.
— В смысле что я на ней родился?.. Нет, это миф.
— Значит вы нашили своё Дао, когда сражались против злодеев? — её голос приподнялся.
— Нет.
— Дао, — её голос задрожал. — Вас нашло «само»?
— Тоже мимо; ты где всего этого набралась?
— Я… — Мая смущённо опустила голову и отвела глазки:
— Читала про вас… У меня полная коллекция всех ваших биографий, — девочка сжала коленки.
— Полная в смысле все тома? Их так много?
— Нет, — мотнула головой. — Все варианты. От всех издательств… — сказала она одновременно и смущённо, и как-то гордо.
— …Даже так? — мужчина задумался и вдруг улыбнулся. — А хочешь, поделюсь кое-чем, чего не сказано ни в одной моей биографии?
Мая похлопала глазками, огляделась почему-то, хотя их никто не слушал, и сделала маленький кивок. Фан Линь улыбнулся, махнул
девочке, чтобы она наклонила к нему ушко, занёс над ним губы и вдруг рявкнул:
— Все они брехня!
Мая вздрогнула, отстранилась и чуть не свалилась на спину. А мужчина закашлял, — видать слишком резко поднял голос.
— Кхе… Так это из-за этих бредней ты ко мне пристала? Тц; знал бы, поднялся с дивана и засудил жульё… — с раздражением поморщился Фан Линь. Дело, правда, было не совсем таким простым, чтобы просто судиться. По факту его все считали мёртвым, а потому, даже если бы у мужчины было желание сидеть в душном зале суда, среди парящей в лучах солнца пыли, даже попасть туда было бы затруднительно. Он мог бы, конечно, воспользоваться связями в правительстве, чтобы Бюро Цензуры прикрыло все эти лавочки, но мужчина не хотел лишний раз видеть своих старых знакомых. Это всегда было немного неловко — терпеть их полные сожаление взгляды…
Линь Фан предпочитал держаться подальше от своей прежней жизни.
Единственный раз, когда мужчина пошёл против этого принципа, был когда он прознал, что кто-то продаёт так называемую «воду из его ванной», заявляя, что она якобы положительно сказывается на культивации. Тогда уж он не выдержал и потрудился, чтобы эти пройдохи сели за решётку и оплатили штраф. Ему в карман.
— И ведь кто-то покупал эту дрянь, — проговорил Фан Линь под конец своей животрепещущей истории, а Мая низко-низко опустила голову и покосилась в сторонку…
— Но вообще одна твоя теория была близкой, — перевёл тему назад мужчина. — Я не помню своего Дао.
— Не помните? — Мая округлила глаза.
— Не-а; я как-то нашёл копаясь в мусоре книжку, с мантрой, ну и прочитал. Вернее, попросил одного знакомого прочитать для меня, сам я читать тогда не умел. Потом собственно культивировал мантру, долго, как упёртый осёл. Открыл колесо, а Дао само нашлось, я даже не заметил.
На самом деле эпизод это был довольно грустный, хотя с вышины лет достаточно забавный. Фан Линь тогда думал, что нашёл самую всамделишную технику культивации, возможно даже древнюю и драгоценную, потому что разумеется всё самое ценное валяется в мусоре — чему только не учат сказки — и первое время «культивации» он, тогда ещё юноша, был на девятом небе от своих успехов. В какой-то момент, повторяя мантру по девять часов в день, он обнаружил, что действительно стал немного здоровее.
Но потом начался затык. Силы Фан Линя, после первичного всплеска, больше не росли. Позже он понял, что это потому что мантра помогала только с Нулевой стадией, но тогда юноша этого ещё не знал. Он подумал на так называемый «предел» в культивации, о котором тоже слышал из рассказов, и который в них пробивали усердием.
Тогда Фан Линь начал культивировать по двадцать часов в день, по двадцать два часа — он весь исхудал, почти не спал, тратил драгоценные часы, в которые обычно выходил на охоту… Юноша бы совсем себя угробил, если бы однажды не потерял сознание от слабости прямо во время очередной сессии, и не понял, что так дальше нельзя.
На следующий день он выбросил книжку и смиренно пошёл лазить в поисках еды.
Это был самый первый раз, когда у Фан Линя разбились надежды. Он пережил тот случай настолько болезненно, насколько это возможно. Но потом с неба свалилась звезда, и надежда воссияла снова на целых три года…
«Второй раз, видимо, будет последним», — проговорил про себя мужчина. Воспоминания о былом счастье, о крахе, который закончился надеждой и светом, лишь для того, чтобы затем померкнуть снова, навсегда, мужчина невольно поддался меланхолии: он ощутил слабость всего своего тела, сонливость; почувствовал, как мерзнет его геморрой, прижатый к холодному полу… Мужчина вздохнул.
— ….Вот тебе мантра: делай девять вздохов, ровно, но не считая, и обращай внимание на потоки воздуха вдоль глотки. Ничего сложно. Ну всё, культивируя, а я пойду посплю
