Книга Пелагея и принц осени - Julia Candore

«Отгадай знаменитость». Это была затёртая до дыр игра, которую господин Сарам обожал. Позор тебе, если ты не угадал, кто изображён на фото. Сам-то ты тоже, можно сказать, не безызвестный. Оскорбишь какого-нибудь артиста, не узнав его лица, и он (если, конечно, смотрит такие дурацкие телешоу) нагрянет к тебе однажды и настучит по башке.

Мужчина без подбородка плохо видел, и потому сразу попал впросак. Провалился в первом же раунде, и, осознав оплошность, принялся спешно кланяться камере.

— Простите, уважаемая М.! Не признал вас, старый дурень. Вы уж не гневайтесь.

Все прочие на заднем плане безудержно хихикали. Вот так умора этот мужик! Настоящий комик.

Во второй и третий раз бедняга-комик тоже дал маху, и в итоге они с фотомоделью, как единое целое, были вынуждены придерживаться сухой макаронной диеты, спонсор которой — шуршащие пакетики господина Сарама.

— Может, оно и к лучшему, — сказала похожая на кролика фотомодель. — Хоть похудею немного. А то вечно приходится носить утягивающие шорты.

Она произнесла это слишком громко, и вся группа дружно прыснула со смеху.

Следующими на очереди были парень и пеликан. Они, согласно воле господина Сарама, также составляли команду. В высшей степени нелепо объединять человека с игрушкой, но так уж ему взбрело в голову.

Парню, само собой, пришлось отдуваться за двоих. Впрочем, он оказался не промах и отличился выдающейся памятью на лица. Он прошёл викторину от начала до конца и выиграл еду из монастыря. А Кю с Пелагеей пришлось попотеть.

Пелагея никого ровным счётом не знала, поэтому предпочитала помалкивать и лишь вопросительно глядела на Кю, когда съёмочная группа показывала им фотографии знаменитостей. Тот всякий раз отвечал без заминки, и только благодаря ему Пелагея не осталась на сухом пайке.

— Какой ужасающий пробел! — шёпотом возмущался Кю. — В твоей голове абсолютная пустота.

— А вот и неправда, — ворчала Пелагея, топая к эскалатору.

— Значит так: как только закончим сегодняшний тур, я заставлю тебя выучить всех звёзд Нимерии.

Заметив, как она хмурится и кисло смотрит на него исподлобья, Кю не выдержал и рассмеялся.

— Ну ты и смешная! Идём, давай. Что испугалась? Эскалаторов никогда не видела? Становись передо мной, а то тут скоро высоко будет, упадёшь ещё.

Чтобы заснять их во время подъёма, операторы изощрялись, как могли. Часть персонала бегом побежала по кривой лестнице с камерами наперевес. Другие вручили Кю крохотную камеру на штативе, которую нужно было держать перед собой.

Схватившись левой рукой за подвижный поручень, он вытянул руку с камерой справа от Пелагеи (она стояла всего ступенькой выше) и, пока они ехали, тайком вдыхал чудный аромат её волос.

— Чем ты моешь голову? — спросил он наконец, даже не думая выключать камеру. — Это какой-то редкий шампунь?

Пелагея не оборачивалась.

— Это мыло, — мрачно сказала она. — Мыло на кедровом масле с живицей и мухоморами.

— Дашь попробовать?

— Если ты так хочешь, то пожалуйста. Но будь осторожен: с непривычки волосы от него могут стоять колом.

— Зато на укладку тратиться не придётся, — сострил Кю. И на этом их беседа иссякла.

Ещё на несколько ступенек ниже точно так же снимал себя парень с пеликаном. От нечего делать он достал пеликана и наговаривал ему слова, а тот за счёт скрытого механизма повторял их смешным голоском.

Когда они добрались до ресторанчика, отряд видеооператоров, который гнался за ними по обычной лестнице, взмок и выдохся. Но отдыха им не полагалось. Даже ресторанной еды господин Сарам для них пожалел.

Сам он вместе с двумя гостями величественно доехал до вершины на эскалаторе и по-барски расчехлил свой пузатый кошелёк, чтобы накормить победителей, гостей и себя. Персонал же, рассевшись прямо на тротуарной плитке, впопыхах давился остывшей домашней кашей, которая была заранее упакована в контейнеры. И снова за работу — снимать, как трапезничают участники проекта.

Пока в Нимерии набирали обороты холода, здесь царило вечное лето. Но несмотря на туристический сезон, посетителей в ресторане было ничтожно мало. Как только новые клиенты уселись за стол, к ним просеменил кроткий бритый монах в ярко-оранжевых одеяниях. Он выдал им меню и сложил ладони в молитвенном жесте, чтобы затем отвесить поклон.

— Будьте благословенны! Долгих вам лет и процветания!

Проговорив эти слова, монах унёсся прочь так, словно не традиционное приветствие совершил, а преступление. И едва они успели выбрать в меню блюда, как к ним подлетел уже другой — такой же кроткий и прыткий монах, обёрнутый в яркую ткань, — дабы заказ принять.

Следом набежали визажисты. Они — взмыленные и суетливые — набросились на артистов, чтобы подправить им макияж. И Пелагея этой участи не избежала.

— Твоё лицо в кадре не должно блестеть, моя дорогая, — приговаривала пухлая дамочка, которая обрабатывала Пелагею.

— Оно и так не блестит, — ворчала та. Однако с положением мирилась и не пыталась дамочку оттолкнуть.

Когда матирующий крем с пудрой и прочими досадными изобретениями человечества скрыли у участников все недостатки кожи, волна визажистов схлынула. И настало время непринуждённой беседы на камеру.

— Непринуждённой! — подчеркнул господин Сарам. — Представьте, что вы общаетесь с друзьями и вас никто не снимает.

Кю возвёл глаза к потолку ресторанчика, где с высунутым раздвоенным языком застыл деревянный дракон из былин. Чего этот изверг от них добивается? Он что, думает, они профессиональные актёры? Да они певцы и актёрами никогда не были! А тут им предлагается играть…

— Ладно, — сказала Пелагея. — Притворяться я уже научилась. Как там у вас говорят? Камера, мотор? Поехали!

Вначале она спросила у смущённого парня, что это у него за пеликан такой. И тот, оживившись, принялся рассказывать, что умеет делать его игрушка. Потом Пелагея поинтересовалась у мужчины без подбородка, кто он по профессии (оказалось, и правда, комик) и как долго работает в сфере развлечений.

Затем она беспардонно сунула свой нос в непростые дела фотомодели, спросив, для чего нужны утягивающие шорты. И тогда уже у всех отлегло, все рассмеялись, и разговор сразу потеплел.

Кю ловил себя на том, что улыбается, глядя на Пелагею и на то, как она себя ведёт. Забавная. Непосредственная. Прямолинейная. И как так вышло, что у неё муж? Сколько же лет на самом деле этой юной, цветущей особе?

Вопрос просился на язык, и Кю не отказал себе в удовольствии.

— Всё гадаю, сколько лет тебе? — обратился он к Пелагее.

— Двести восемьдесят пять, — без утайки выложила та. — По крайней мере, так Юлиана говорит. Сама я уже давно со счёта