слезы, подрагивающими руками, ибо внутри щемило. Оттащили велосипед в подъезд, а сами пошли обрабатывать разбитое колено.
***
– Сонь, а вы с Ромкой не хотите еще детей? – аккуратно поинтересовалась мама, как бы между делом. На самом деле это звучало как «не хотите ли вы общих детей», я понимала, что мама, видя, как ко мне привязалась Варвара и как тепло к ней отношусь я, максимально сгладила острый угол. Мы обсуждали этот вопрос с Ромкой, и он хотел и я, но сошлись на том, что задумаемся над этим серьезно немного попозже.
– Хотим, но позже. Я думаю, папа будет не в восторге, если я сейчас уйду в декрет. Завод опять ляжет на его плечи, а он «только жить начал», – улыбаясь, процитировала папу.
– Ты не о папе думай, а о себе. А папа с заводом как-то сам разберется.
– И о себе тоже думаю мам, не беспокойся. Понянчишь ты еще внуков. И вообще, у тебя еще Егор есть. Тряси с него.
– Егор. Сказала тоже. С него где сядешь, там и слезешь. Он-то с девушкой нас ни разу не знакомил, все скрывает всех своих пассий от нас. Хотя тут в центре видели его, сидели в кафе ворковали. Мы с отцом уже не стали подходить, смущать его. Захочет, сам познакомит.
– Ну, вот значит не все потеряно. Может, на свадьбе скоро погуляем.
Эпилог
Кому-то для счастья нужны деньги, роскошь власть, кому-то новая машина, новый телефон или пара кроссовок, кому-то нужна поддержка и опора, кому-то достаточно лишь пары добрых слов и горячего ужина в конце рабочего дня. Это все имеет место быть. Но я уверена в старой истине, что для счастья человеку нужен человек, не какой-то рандомный вырванный из толпы, не тот которого к вам прибило жизненными неурядицами, а свой. Свой человек, которого чувствуешь каждой клеточкой своего тела, который заденет что-то такое внутри, до чего другим никогда не дотянутся, какими бы они идеальными и хорошими не были, заденет и перевернет всю твою жизнь, разнесет вдребезги все воздвигнутые тобой ледяные стены. Своего человека чувствуешь сразу по особой смеси запахов, прикосновений, звучания голоса, взглядов и ты не сможешь найти происходящему логику и хоть какое-то объяснение. Если человек твой, то ничто это не перекроет и не сотрет ни время, ни расстояние, ни другие люди в твоей постели. Мне понадобилось пять лет, что бы это понять. Пять лет одиночества, ошибок и ощущения пустоты. А сейчас я смотрю, как Ромка играет с Варюшей, и у меня в груди растекается тепло от полного ощущения безоговорочного счастья.
