VIII
За последние несколько лет я потерял многих друзей. И не все из них были старше меня. Одно понимаешь становясь старше: не всем суждено стареть вместе с тобой. Стараешься помогать людям из чьих налогов идет тебе зарплата но не можешь не думать о том каким словом тебя будут поминать. За сорок один год ни одно убийство в этом округе не осталось нераскрытым. И вот мы имеем целых девять только за неделю. Удастся ли их раскрыть? Не знаю. Каждый потерянный день оборачивается против тебя. Время не на твоей стороне. Не знаю много ли чести в том чтобы прослыть человеком перехитрившим банду наркоторговцев. Не то чтобы они так уж старались перехитрить нас. Не уважают полицию? Вряд ли. Они о полиции и не думают. Похоже она их вообще не беспокоит. Конечно недавно тут в Сан-Антонио они застрелили федерального судью. Вот он их полагаю беспокоил. Прибавьте сюда пограничных стражей богатеющих на наркотиках. Горько знать об этом. Или это только мне горько. Еще десять лет назад такого не было. Ничего нет омерзительней продажного блюстителя порядка. Он в десять раз хуже преступника. И это не искоренишь. Это единственное что я знаю. Не искоренишь. К чему все это приведет?
Может я чего недопонимаю но по мне неприятней всего знать что я потому только еще жив что они меня не уважают. Очень это неприятно. Очень. Еще несколько лет назад мне было невыносимо думать об этом. Однажды тут в округе Пресидио нашли грузовой «Дуглас DC-4». Стоял в пустыне. Они просто приехали туда ночью сделали нечто вроде посадочной полосы и зажгли два ряда бочек со смолой вместо огней. Сесть-то он сел но взлететь не мог. И его весь раздели. Осталось одно сиденье пилота. Марихуаной провонял, собак не надо. Ну тамошний шериф — не хочу называть его имени — задумал устроить засаду и прищучить их когда они вернутся к самолету но в конце концов ему сказали что никто не придет. Никто и не собирался приходить. Когда до него наконец дошло о чем ему говорят он успокоился развернулся сел в свою машину и уехал.
А когда они устраивали на границе войны из-за наркотиков нигде нельзя было купить полуквартовой банки с крышкой. Чтобы ну замариновать что-нибудь или еще для чего. Всюду как слизнуло. Дело в том что они клали в эти банки ручные гранаты. Если летишь над чьим-то домом или лагерем и сбрасываешь гранаты то они взрываются до того как ударятся о землю. Поэтому чеку выдергивали засовывали гранату в банку и заворачивали крышку. И теперь банка разбивалась о землю кольцо освобождалось и раздавался взрыв. Такие самодельные бомбы готовили ящиками. Трудно поверить что кто-то летал ночью на маленьком самолете с подобным грузом но так было.
Думаю окажись вы на месте сатаны и захоти придумать как поставить человеческий род на колени то верно придумали бы наркотики. Небось его это рук дело. Я тут как-то утром за завтраком сказал это кое-кому а меня спросили верю ли я в сатану. Я в ответ: Суть не в том. А мне: Я-то знаю а ты? Пришлось задуматься. Когда был мальчишкой наверно верил. Как повзрослел то скорей всего нет. А теперь меня начинает тянуть к старому. Существование сатаны объясняет многие вещи которые в ином случае необъяснимы. По крайней мере для меня.
Мосс поставил кейс у столика потом протиснулся сам на сиденье. Взял меню из проволочной подставки с горчицей и кетчупом. Она шлепнулась на сиденье напротив. Не поднимая головы он спросил:
Что закажешь?
Не знаю. Еще не видела меню.
Он перевернул меню пододвинул к ней и повернулся к залу ища глазами официантку.
Что скажешь?
Что закажу?
Нет. Что скажешь про себя? Что ты сильная личность?
Он изучающе посмотрел на нее. Ответил:
Из моих знакомых единственные кто знает что такое сильная личность это другие сильные личности.
Я могла бы просто быть спутницей.
Спутницей?
Да.
Что ж сейчас ты спутница.
Ты ранен?
С чего ты взяла?
Ты едва ходишь.
Может это всего-навсего старая боевая рана.
Не думаю. Что с тобой случилось?
Имеешь в виду в последнее время?
Да. В последнее время.
Тебе ни к чему знать.
Почему?
Не хочу чтобы ты волновалась за меня.
А что это ты решил что я стану волноваться?
Плохим девчонкам всегда нравятся плохие парни. Чего тебе хочется?
Не знаю. Ты чем занимаешься?
Три недели назад я был законопослушным гражданином. Работал с девяти до пяти. То есть с восьми до четырех. Но судьба распоряжается по-своему. Не предупреждает. Не спрашивает разрешения.
Ну, это прописная истина, сказала она.
Побудешь со мной услышишь и другие.
По-твоему я плохая девчонка?
Похоже на то.
Что в кейсе?
Белье.
Что в нем?
Я мог бы сказать но потом пришлось бы тебя убить.
Нельзя носить оружие в общественном месте. Ты это знал? Особенно такое оружие.
Позволь спросить.
Давай спрашивай.
Когда начинается стрельба ты как, предпочитаешь иметь оружие или не иметь как полагается по закону?
Не хочу никакой стрельбы.
Хочешь. По тебе это видно. Только не хочешь чтоб тебя подстрелили. Так что ты берешь?
А ты?
Чизбургер и шоколадное молоко.
Подошла официантка и они сделали заказ. Девчонка взяла горячий сэндвич с говядиной и картофельное пюре с подливой. Сказала:
Ты даже не спросил куда я еду.
Я знаю куда ты едешь.
И куда же?
Куда глаза глядят.
Это не ответ.
Это больше чем просто ответ.
Ты ничего не знаешь.
Знаю.
Ты кого-нибудь убивал?
Да, сказал он. А ты?
Она опешила:
Ты ведь знаешь что я никого не убивала.
Я этого не знаю.
Тогда говорю: не убивала.
Значит не убивала.
Ты ведь тоже этого не делал. Правда?
Чего не делал?
То что слышал.
Не убивал людей?
Она посмотрела вокруг не подслушивает ли кто их разговор.
Да.
Трудно сказать.
Скоро официантка принесла заказ. Он откусил уголок пакетика с майонезом выдавил содержимое на чизбургер и потянулся за кетчупом.
Ты откуда, спросил он.
Она отпила чая со льдом вытерла губы бумажной салфеткой.
