— А вы не знаете? Это разные виды художественного стекла. Моя мать была без ума от «модерна»[8]. А я предпочла бы зваться Ким или Лесли. Когда мне исполнится восемнадцать, я сменю имя и перееду в Париж, чтобы изучать живопись. То есть, когда я получу деньги, которые оставила мне мать — если сестры еще не все потратили, — нахмурившись, уточнила Ив. — Они по закону мои опекунши.
— Похоже, вам очень весело вместе.
Ив заколебалась.
— Не очень. Они довольно дурно со мной обращаются. Клатра вмешивается в мою личную жизнь, а Амберина пытается подавить мои способности. Она хочет, чтобы я изучала бухгалтерское дело, или медицину или еще что-нибудь такое… занудное.
— А кто делает тебе этот великолепный подарок?
— Какой?
— Мольберт.
— А! Ну… вообще-то Том. Это муж Амберины. Он просто лапочка. Мне кажется, он тайно в меня влюблен. Только никому не говорите!
— Конечно, не скажу. Я польщен, — поклонился Квиллерен, — что ты удостаиваешь меня своим доверием. А как ты относишься ко всем этим несчастным случаям в Хламтауне? Такие ли они «случайные», как кажутся?
— Клатра говорит, что Дракониха специально уронила ту штуку ей на ногу. Сестра хочет предъявить Мэри иск на пять тысяч долларов! Дикие деньги!
— Астрономическая цифра, — согласился журналист. — А две последние смерти?
— Бедный Си Си! Он был занудой, но мне его жаль. Его жена ни в грош его не ставила. Вы знаете, что она убила своего первого мужа? Конечно, никто этого так и не доказал.
— А Энди? Ты знала Энди?
— Он был просто прелесть. Я с ума по нему сходила. Ужасная смерть, правда?
— Как ты думаешь может быть, его убили?
Глаза Ив расширились от восторга:
— Может, Дракониха…
— Но Мэри Дакворт была в Энди влюблена! Она бы такого не сделала.
Девушка немного подумала.
— Она не могла быть в него влюблена, — объявила она. — Она ведьма! Так говорит Клатра. А всем известно, что ведьмы не влюбляются.
— Надо сказать, у вас в Хламтауне богатая коллекция человеческих характеров. А что ты знаешь о Расселе Пэтче?
— Мне он нравился, пока не покрасился. Мне кажется, Пэтч ввязался в какую-то аферу… Не знаю…
— А тот, который живет вместе с ним?
— Стэн — парикмахер из района небоскребов. Знаете, там живут все богатые вдовы и содержанки. Они рассказывают Стэну свои секреты и дарят ему сказочные подарки. Клатра тоже красит волосы у Стэна. Она делает вид, что они натуральные, но видели бы вы, какие седые патлы у нее отрастают!
— А Сильвия Катценхайд живет в том же доме, верно?
Девушка кивнула и задумалась.
— Клатра говорит, что из Сильвии вышла бы отличная шантажистка. Собрала компромат на каждого.
— В том числе на Бена Николаса и Холлиса Прантца?
— Не знаю. — Ив задумчиво потягивала лимонад. — Но мне кажется, что Бен — наркоман. Я еще не решила насчет второго. Может, он какой-нибудь извращенец.
Позже, когда над камином были повешены гирлянды и Ив ушла, Квиллерен сказал Коко:
— Устами младенцев глаголят самые страшные истины!
Импровизированный допрос обошелся в десять долларов, а гирлянды только подчеркивали гнусность злой старухи на портрете. Журналист решил заменить его на герб Макинтошей, как только представится возможность.
Перед тем, как отправиться в газету, чтобы сдать материал, Квиллерен сделал два звонка и напросился на приглашения. Он сказал Клатре, что хотел бы посмотреть, как живут антиквары, что коллекционируют, чем обставляют свои квартиры. Он сообщил Расселу Пэтчу, что у него есть сиамский кот, который обожает музыку. Он сказал при встрече Бену, что хочет сам попробовать, каково это — обчищать старые дома. Кроме того, он попросил его разменять пятидолларовую купюру.
— Увы, — отвечал Бен, — если бы мы могли разменять пятерку, мы оставили бы наше проклятое дело.
Днем Квиллерен зашел в отдел «подвалов» «Бега дня», где ровными рядами стояли современные удобные металлические столы, всегда казавшиеся ему такими аккуратными и спокойными, и неожиданно понял, что эта обстановка холодна, стерильна, однообразна и лишена оригинальности.
Арч Райкер сказал:
— Как тебе статья об аукционе в сегодняшнем номере? Боссу понравилось.
— Целая полоса! Это превзошло мои ожидания! — ответил Квиллерен, бросая на стол еще одну порцию листов, напечатанных через два интервала. — Вторая часть, завтра будет еще. Утром я взял интервью у человека, который продает какой-то странный хлам под названием «антик-техника».
— Рози говорила мне о нем. Он в Хламтауне недавно.
— Он или сумасшедший, или обманщик. Вообще-то, мне кажется, скорее второе. Утверждает, что у него слабое сердце, а сам сигает по лестнице вверх через две ступеньки! В Хламтауне вообще многие ведут себя подозрительно.
— Не распыляйся, — посоветовал Райкер. — Сосредоточься на работе.
— Ну, Арч! Я же раскопал интереснейшие подробности насчет случая с Энди Гланцем! Есть и кое-какие соображения по поводу смерти Кобба.
— Ради Бога, Квилл! Полиция признала, что это несчастные случаи, вот и не лезь в бутылку!
— Чрезвычайно подозрительные несчастные случаи. Все в Хламтауне просто из кожи вон лезут, доказывая, что это несчастные случаи! Слишком уж стараются.
— И я их понимаю, — ответил Райкер. — Если Хламтаун заработает репутацию опасного района, покупатели будут сидеть по домам… Слушай, мне надо сверстать еще пять страниц. Не могу пикироваться с тобой весь день.
— Если совершено преступление, оно должно быть раскрыто, — настаивал Квиллерен.
— Ладно, — сказал Райкер. — Хочешь расследовать — пожалуйста. В свободное от работы время. И подожди до Рождества. Твои статьи об антиквариате идут неплохо, и у тебя есть шанс завоевать первую премию.
К тому времени, когда Квиллерен вернулся в Хламтаун, Ив пустила слух, что он — частный детектив с двумя злобными сиамскими котами, обученными нападать.
— Это так? — поинтересовался молодой человек с бакенбардами в «Бабушкином сундуке».
— Это правда? — спросила владелица магазина под вывеской «Только кресла».
— К сожалению, нет, — ответил Квиллерен. — Я всего лишь газетчик, который выполняет отнюдь не такую романтическую работу.
Хозяйка прикрыла глаза.
— Я представляю вас йоркширским виндзорским креслом. Каждый человек напоминает какое-то кресло. Вот это маленькое изящное шератоновское — балерина. Этот английский чиппендейл очень похож на моего домовладельца. А вы — йоркширское виндзорское. Только задумайтесь об этом на минутку, и все ваши друзья превратятся в кресло.
