мне хочется, чтобы он меня не заметил и пошел спать один.
Шаги резко стихают. Понимаю, что Дэймон видит меня. Я чувствую на себе его пристальный взгляд. Повисает долгая томящая тишина, которую разрезают только наши дыхания. Зажмуриваюсь еще сильней и утыкаюсь лицом в подушку. Пусть он лучше уйдет. Не хочу разговаривать. Не сейчас.
— Эй, малышка… — голос мужа сжимает все внутри, — Мия…
Дэймон садится на пол, прямо рядом с диваном. До меня доносится хмельное амбре. Вот уж лучшее решение всех проблем — напиться. Делаю вид, что сплю. Однако, Дэймон знает, что это не так. Его слова звучат совсем тихо и вкрадчиво.
— Детка, прости… Я сам не знаю, что на меня нашло. Я не должен был уходить.
Он проводит большим пальцем по моей щеке.
— Милая, я знаю, что ты не спишь. Ответь мне…
Я вздыхаю и открываю глаза. Встречаюсь с его темным расстроенным взглядом. Секунду мы молчим.
— Прости… — одними губами повторяет Дэймон, — я поступил как полный кретин.
— Где ты был? — сажусь и отстраняюсь от него подальше. Дэймон сидит передо мной на коленях, плечи ссутулены, на шее гуляет желваки.
— Я запаниковал, мне было необходимо время все взвесить…
— И вместо того, чтобы сделать это вместе со мной, ты предпочел общество бутылки? Разве это честно?
Дэймон качает головой.
— Глупо, я знаю.
— Это безрассудно, Дэймон. Что с тобой происходит в последнее время?
Я вспоминаю наш разговор после встречи с Мэвериком, сегодняшний вечер. Что-то ускользает от меня, в чем причина тревоги моего мужа, но я не могу понять что именно. Своей чрезвычайной заботой о моем внутреннем равновесии, он напрочь лишает меня возможности помочь ему самому обрести его. Все, что мне остается, это лишь догадываться и действовать вслепую.
— Я просто хочу сделать все правильно, но всякий раз происходит что-то, что напоминает мне, какой я мудак.
Качаю головой и тяжело вздыхаю. Очевидно, эта ночь закончится не скоро.
***
— Почему ты так зациклился на ней, Дэймон? — время давно переваливает за полночь. В пять мы должны выехать в аэропорт, поэтому я решаю совсем не ложиться. Все равно я настолько возбуждена и расстроена, что вряд ли мне удастся заснуть. Дэймон сидит за обеденным столом, и наблюдает за мной исподлобья.
— Это не так. Просто хочу ей помочь.
— Мне этого не понять, — внутри меня кипит досада. Эгоизм кричит во все горло, что мужу должно быть плевать на всех, кроме меня. Или это ревность? Какая же тонкая грань между двумя этими чувствами.
— Мия, прошу, ты можешь на секунду перестать злиться и послушать меня!
Качаю головой и отворачиваюсь от него. Смотрю за окно в черноту океана. Сейчас у меня на душе также темно.
— Я не злюсь. Просто не могу понять, это твое благородство или глупость?
— Ты должна быть снисходительнее.
— Что? — меня словно подбрасывает на месте. Оборачиваюсь на Дэймона и стараюсь говорить спокойнее, хоть ноты злости и заставляют мой голос звенеть.
— Почему я должна быть снисходительной к Шарлотт? Эта женщина едва не разрушила мою жизнь, твою… нашу, Дэймон. Ты забыл? Хочешь я тебе напомню?
Дэймон морщится, но я не даю ему возможности перебить меня.
— Если бы в тот день в машине Картера была я, то возможно, сейчас бы мы не разговаривали с тобой здесь…
Внезапно я замираю. Замолкаю на полуслове и внимательно смотрю на мужа. На ум приходит одна безумная, но вполне логичная мысль.
— Если бы я тогда села в ту чертову машину, твой брат был бы жив. Вайз была бы в своем уме, она бы не стреляла в тебя, не села в тюрьму, и все было бы намного проще. Может ты бы хотел такой реальности больше?
— Замолчи! — громкий возглас Дэймона разрезает ночную тишину. Его глаза вспыхивают яростным пламенем. Он резко встает со стула и идет ко мне. Стараюсь увернуться и выскользнуть, но Дэймон не позволяет это сделать. Он хватает меня за руку и сжимает ее.
— Мне больно, Дэймон, — пытаюсь вырваться из его тисков, но они становятся лишь сильнее. Он словно не слышит меня.
— Не так больно, как мне слышать твои слова! Ты для меня — центр вселенной, я не представляю своей жизни без тебя, а ты говоришь, что было бы проще, сядь ты в машину к Картеру?
Дэймон прикрывает глаза и делает прерывистый вдох.
— Я готов превратить весь мир в руины, сложить все головы к твоим ногам, если ты попросишь. И это не может быть ПРОСТО. Жизнь вообще не ПРОСТАЯ вещь, Мия. И если бы ты хотела по-другому, ты бы сказала мне «нет» в самый первый день. Ты бы не ушла со мной с того чертова клуба. И сейчас бы жила в своем маленьком мирке, считая стажировку в Сити — высшей степенью везения. Но ты сделала другой выбор. Ты выбрала меня, со всем моим дерьмом. Так что теперь, не делай вид, будто ты вдруг потеряла свои розовые очки.
Слова Дэймона не столько обижают меня, сколько распаляют злость и досаду. Это не мой муж, это алкоголь в его голове. И все же, он говорит, то, о чем думает. И это прекрасная возможность узнать всю правду.
— Розовые очки, Дэймон, серьезно? Думаешь, я настолько глупа, что не знала, за кого выхожу замуж?
Дэймон распахивает глаза. Его грудь тяжело вздымается и опускается. Он рывком пригвождает меня к себе. Его рык звучит у меня над ухом.
— Так скажи, Мия… Сейчас самое подходящее время сказать это. Без прикрас, без романтики. Ты ведь боишься меня, я вижу. Я по-прежнему твой принц, или все-таки ты узрела во мне чудовище? Кем ты меня считаешь?
Пытаюсь вырваться от него, но Дэймон крепко удерживает меня рядом с собой. Он еще никогда не был так груб со мной… Понимаю, что сопротивляться бесполезно. Вскидываю подбородок и с вызовом смотрю ему в глаза.
— Я считаю тебя своим мужем, Дэймон. Который все еще не верит, что заслуживает счастья и занимается самобичеванием каждый день! И ты тащишь меня за собой! А я не хочу, слышишь? Что бы ты не сказал, что бы не сделал, я буду бороться за тебя!
Мы стоим так близко, что я слышу, как колотится сердце в его груди. На виске пульсирует вена. Он прощупывает мое самообладание, но я достаточно себя контролирую.
— Что ж, если так, — подытоживает он, — дай мне возможность хоть как-то попытаться исправить свои ошибки.
Я чувствую, как слабеет его хватка. Он отпускает меня. Все внутри предательски обрывается.
